«Зачем я все это ему говорю?» — поймал себя на мысли Анатолий и замолк.

Виктор Палыч тоже молчал и слегка изумленно изучал сидевшего напротив простого рабочего стеклозавода.

— Вы, я вижу, человек подкованный в философии, — похвалил он собеседника. — Легко как провели линию между детерминизмом Спинозы и волюнтаризмом отцов французской революции… Вы где учились?

— Десятилетка, — смущенно признался Панаров. — Потом училище… Я для души, для удовольствия и понимания читаю. А у нас Канта в книжном купить проще, чем Дюма. Правда, поначалу читать потяжелее…

— А вот скажите, вы идейный человек? — не сводя умных карих глаз с лица собеседника, вопросил Виктор Палыч. — Вы верите в прогресс человечества? В победу социализма во всем мире?.. Построим мы третье царство, город обетованный? Или для вас это выхолощенная идея?.. Спрашиваю не для протокола.

— Вера — это из области религии, — помолчав секунду, промолвил Анатолий. — Речь должна идти о познании предпосылок… Как социальная модель, вариант устройства общества, социализм, конечно, прогрессивнее капитализма. И объективные условия вроде бы в нашем столетии складывались довольно благоприятно… Значит, вся проблема в субъективных условиях, в людских головах, в «артистическом человечестве, что глядит на нас из синей бездны будущего», к которому революция пока не привела… Но как только в эту сферу полезешь, тут же ступишь на тонкий лед. Идеализм, социал-дарвинизм, евгеника, фрейдизм и куча дальнейших вещей, пред которыми я предпочитаю вовремя остановиться.

— Вы мне нравитесь, — с легким кивком головы одобрительно оценил мысль собеседника полковник. — С вами занимательно пообщаться. И вы мне улучшили настроение, когда оно вот уже несколько дней препаршивейшее… Посему — услуга за услугу. Буду с вами откровенен.

Панаров, расслабившийся было за философскими рассуждениями, вновь весь напрягся. Откровенничать с органами госбезопасности было небезопасно.

— Вас подставил человек из вашего близкого окружения. В показаниях, что вы сейчас будете писать, не покрывайте никого, изложите все как было… Вы чувствуете, что я испытываю к вам подлинную симпатию? — Виктор Палыч откинулся на изголовье кресла и достал из стола пачку сигарет. — Курите?.. Угощайтесь.

Выпустив облако табачного дыма, Панаров почувствовал себя увереннее. Следователь выдохнул ввысь свое облако.

— Скажу даже более того… — и, выдержав паузу, на каковые, видно, был мастак, добавил: —…Вы нам, как органам госбезопасности, неинтересны.

— Спасибо, Виктор Палыч! Это здорово, что в органах есть такие люди, как вы, — сыграл живую человеческую благодарность Анатолий.