По итогам беседы Лозовский направил информацию Уманскому, в которой просил придерживаться такой же линии в беседах с госсекретарем К. Халлом. Особое внимание он обратил на то, что США снабжают Англию и Францию вооружением, но по отношению к нейтральному СССР создают препятствия даже при реализации старых заказов и необходимых для СССР машин и сырья[1068].

Через несколько дней Уманский имел длительную беседу с Халлом. По словам советского посла, Халл стремился смягчить «грубую просоюзническую» линию Рузвельта и вел беседу в примирительном духе. Характеризуя советский нейтралитет, он назвал его «благожелательным по отношению к одной из воюющих стран». Касаясь вопросов торговли, Уманский выдвинул условием развития отношений отмену со стороны США «морального эмбарго»[1069].

На короткой встрече с Молотовым 28 апреля Штейнгарт заверил его, что часть вопросов, поднятых в меморандуме Лозовского, вызвана недоразумением и что он надеется уладить все эти вопросы[1070].

4 мая Уманский направил в НКИД записку, в которой попытался дать обзор состояния советско-американских отношений. Назвав линию Рузвельта недружелюбной, а позицию Халла более сдержанной, Уманский снова перечислил все претензии к США. В то же время он отметил некоторые позитивные моменты в действиях Министерства торговли[1071].

13 мая Уманский в беседе с министром земледелия США Г. Уоллесом снова упоминал о дискриминационных шагах американских властей. Уоллес обратил внимание посла на германскую политику на Балканах. Уманский, подобно Майскому и Молотову, оправдывал ее, отрицая намерение Германии внедриться в этот регион[1072].

Многие американские представители не скрывали, что США являются скорее невоюющей страной, чем нейтральной, явно отдавали предпочтение союзу с Англией и Францией и осуждали политику Германии. Начиная с июня после разгрома Франции они и в Вашингтоне и в Москве все больше обращали внимание на «неизбежность движения Германии на Восток против СССР». И именно с этого времени значительно возросла их заинтересованность в европейских и мировых делах. Эта тенденция проявилась и в ходе длительной беседы Халла с Уманским 12 июня 1940 г. в Госдепартаменте США. Халл заявил, что все попытки США удержать Германию, Италию и Японию от агрессии (в том числе и предполагаемое им экономическое сотрудничество) ни к чему не привели, и США приступают к форсированию вооружений. Он откровенно говорил о «громадных» советских поставках немцам. Именно данное обстоятельство, подчеркнул госсекретарь, создает трудности в советско-американских отношениях. В этих условиях претензии СССР в связи с реквизицией «каких-то немногих машин и станков» — это мелочь. Другие страны — торговые партнеры США — признают в отличие от СССР возросшие потребности национальной обороны США. Халл проводил мысль о том, что «изменение политики СССР перед лицом грозящих всему миру опасностей» сразу облегчило бы позицию американского правительства, и в торговых и иных отношениях обеих стран произошли бы «за одну ночь» неузнаваемые перемены[1073].