Как результат готовности обеих сторон осуществить хоть какое-нибудь продвижение 5 августа состоялся обмен нотами между Наркоматом внешней торговли СССР и посольством США в СССР, в которых Микоян уведомил американскую сторону о том, что в течение предстоящих 12 месяцев хозяйственные организации СССР намерены закупить в США товаров на сумму в 40 млн долл. При этом условием было выдвинуто устранение ограничений, установленных правительством США[1083].
В той напряженной обстановке это был хотя и небольшой, но примечательный знак. Взаимные претензии и обмен обвинениями явно переходили через край, и, видимо, обе стороны решили как-то смягчить обстановку.
Комментируя состоявшийся обмен нотами, Молотов в телеграмме Уманскому поддержал продолжение переговоров с Уэллесом, но в то же время указал на необходимость предъявления американцам перечня советских претензий, включая упоминание обо всех враждебных выступлениях в отношении СССР со стороны американских должностных лиц[1084]. Из телеграммы следовало, что Москва была готова продолжать переговоры, в том числе и по спорным проблемам.
Реализуя указания Москвы, на следующей встрече с Уэллесом 8 августа Уманский изложил перечень советских претензий (вопрос о лицензиях, о прибалтийском золоте, об отмене «морального эмбарго», о враждебных антисоветских выступлениях американских деятелей и т. п.). И хотя в итоге собеседники согласились, что в отношениях между двумя странами нет таких противоречий, которые могли бы помешать нормализации отношений, сам длинный перечень взаимных претензий не настраивал на оптимистический лад[1085].
На очередной встрече Уэллеса и Уманского 16 августа продолжилось обсуждение различных вопросов, причем Уэллес передал советскому послу списки товаров, разрешенных к лицензированию (их число составило, по данным Уманского, «лишь 65 % от общего числа запрашиваемого оборудования»). Уэллес подчеркивал добрую волю американских властей, а Уманский акцентировал внимание на отрицательных сторонах проблемы и снова писал в Москву об «ухищрениях Уэллеса» и т. п.[1086]
Через четыре дня Молотов в телеграмме Уманскому подвел некоторые итоги состоявшихся пяти встреч с Уэллесом: «Можно считать установленным, что американское правительство отказывается признать нашу принципиальную позицию о нераспространении декрета от 2 июля на оборудование, закупленное нами до 2 июля, а в отношении политических вопросов (прибалты, «моральное эмбарго» и др.) занимает враждебную Советскому Союзу позицию, прикрывая ее малозначительными оговорками. Сам факт длительных переговоров с Вами, видимо, нужен американскому правительству для использования в целях нажима на Японию». Молотов просил Уманского предложить Уэллесу сформулировать американские предложения[1087].