Под влиянием пропагандистских стереотипов у рабоче-крестьянских выдвиженцев, работавших в аппарате, формировалась психология социальных иждивенцев интеллигенции: вся ответственность за профессиональную работу аппарата переносилась на специалистов, с себя снималась ответственность за просчеты. Недоверие к специалистам активно выражали участвовавшие в «чистке» рабочие бригады, изначально предполагавшие наличие в учреждении «вредительства». Отсутствие доказательств списывалось на круговую поруку и умение специалистов скрывать данные о враждебной деятельности. Рабочие бригады давали специалистам, если не могли их уличить в злоупотреблениях, но считали необходимым «вычистить» по «классовым» соображениям, примерно такие характеристики: «Мы пришли к выводу, что Францкевич очень хитрый человек, одновременно высшей марки бюрократ, подсиживающий комсомольцев» (комиссия «вычистила» бухгалтера отделения Госбанка К.Ф. Францкевича по 2-й категории)[640].

Многие участники «чистки» подходили к оценке служащих только с политическими критериями, поэтому на предусмотренную процедуру предъявления обоснованных обвинений смотрели сквозь пальцы. Аргументированные возражения обвиняемых зачастую не только не учитывались, но и вызывали раздражение как излишняя формальность, сохранившаяся с «буржуазных» времен. Правовой нигилизм был характерен для организаторов и участников кампании. Власть неоднократно подчеркивала, что в «чистке» необходимо основываться на правильном классовом понимании политики партии, а не на юридических тонкостях.

В качестве «ударной силы», направленной на изъятие определенной части «старых» служащих, режим использовал новое пополнение «красных» специалистов из числа выдвиженцев, выпускников вузов, служащих-активистов (общественников) и т. п. Манипулирование выдвиженцами было возможно в силу их малограмотности, низкого культурного уровня и традиционного недоверия к образованной, квалифицированной части служащих и специалистов. Недавним выпускникам учебных заведений отводилась решающая роль в процессе замещения «старых кадров». В конце 1920-х гг. возросшая социальная мобильность породила у молодежи «революцию ожиданий», надежды на быстрое продвижение в карьере, что придало конфликту «отцов и детей» драматический характер. Кадровые «чистки» аппарата давали реальный шанс занять посты «вычищенных» специалистов. Поскольку молодые специалисты явно уступали старикам в профессионализме, они использовали политические обвинения в отношении «чуждых» и «политически безграмотных» «спецов». Однако вместе с элементами противостояния и борьбы во взаимоотношениях специалистов разных поколений наблюдалась и противоположная тенденция – поиск компромисса, стремление к профессиональному сотрудничеству. На «чистках» это проявилось во взаимной поддержке друг друга (давали положительные отзывы, защищали сотрудников, рискуя подвергнуться «чистке» за «покровительство чуждым элементам»).