В соответствии с циркуляром НКВД и НКЮ от 19 сентября 1927 г. территория Сибири, за исключением ряда южных приграничных местностей, объявлялась зоной приоритетного расселения судебно-ссыльных и высланных. К октябрю 1929 г., по данным краевого адмотдела, здесь насчитывался 2491 ссыльный и высланный по суду. В целом по Сибирскому краю к началу 1930-х гг. числилось 16 тыс. ссыльных и высланных.

На протяжении 1920-х гг. вместе с ростом численности ссылки и высылки изменялся состав репрессированных. Прежде чем обратиться к этому вопросу, следует сделать немаловажное уточнение. Как известно, в основу традиционной характеристики ссылки заложено ее четкое деление на политическую и уголовную. Однако в советских условиях термин «политик» получил специфическое значение. Как большевики, так и их оппоненты в лице деятелей левых политических партий, признавали статус политических исключительно за представителями движений левого политического спектра – социал-демократами, эсерами, анархистами и др. Представителей прочих партий, именовавшихся «буржуазными», относили к категории «контрреволюционеров». В УК 1922 г. все эти лица подпадали под действие «контрреволюционных» статей как деятели антисоветских политических партий. В уголовном законодательстве «контрреволюционные» преступления вместе с преступлениями против порядка управления входили в раздел государственных. При этом известно, что власти могли дать политическую окраску практически любому преступлению, например бандитизму, хулиганству или растрате государственных средств. Исходя из этого, представляется наиболее целесообразным условно характеризовать как политических всех лиц, осужденных по «контрреволюционным» статьям.

Первыми ссыльными по приговорам Комиссии при НКВД, которые стали поступать в Сибирь, были политические. Из 41 ссыльного, находившегося в середине 1923 г. в Нарымском крае, 24 было причислено к «интеллигентам разных оттенков». Вместе с представителями духовенства они составляли практически весь контингент нарымской ссылки. По данным Томского губотдела ГПУ, на 12 июля в крае было 59 политических ссыльных (без учета духовенства). На 10 января 1924 г. их насчитывалось, не включая «беспартийных», духовенства и «бывших», 33 чел. Общая численность «контрреволюционеров» составляла 74 чел.[789] На 11 декабря 1923 г. в Енисейской губернии, по сведениям местного губпрокурора, находилось до 25 политических ссыльных[790]. Иркутская прокуратура сообщала в конце 1924 г. о 19 сосланных в губернию «контрреволюционерах», в т. ч. пяти «политиках»[791].