Таким образом, как свидетельствуют материалы Сибири, возможности прокурорского надзора за ссылкой были весьма ограниченными. На протяжении 1920-х гг. ситуация практически не менялась. В условиях «революционной законности» органы, являвшиеся по определению правоохранительными, неизбежно оказывались в подчиненном репрессивным структурам положении. Партийно-государственное руководство, не испытывая потребности в законодательном упорядочении статуса ссыльных и высланных, равно как и в каком-либо пересмотре основ карательной политики в этой области, поощряло деятельность репрессивных органов.
В целом в течение 1920-х гг. в советской карательной практике сложилась особая система административной репрессии со своей организацией агентурной работы, следствия, вынесения и исполнения приговоров, надзора и управления ссылкой и высылкой. В результате она выделилась в автономную карательную отрасль с отдельной законодательной базой, квазисудебными органами и репрессивным аппаратом ГПУ – ОГПУ. В 1924 г. органы ОГПУ получили полную монополию на административную ссылку и высылку. Сложившаяся система была мало доступна для какого-либо действенного контроля извне даже со стороны параллельных государственных структур. Репрессивные органы беспрекословно подчинялись только партийным органам. Ссылка и высылка по суду осуществлялась правоохранительными органами. На протяжении 1920-х гг. она существенно уступала по уровню организации ссылке и высылке административной. Как судебная, так и административная ссылка и высылка являлись репрессивными мерами и применялись по мотивам «социальной опасности» без доказательства вины обвиняемых.
Численность и состав ссыльных и высланных
Численность и состав ссыльных и высланных
В первые годы после окончательной победы большевиков на территории Сибири положение в традиционных районах дореволюционной ссылки было нестабильным. Обширные территории Якутии и Дальнего Востока долгое время оставались неподконтрольными советской власти. Не была спокойной обстановка и в Западной Сибири. Крупные крестьянские мятежи заставляли руководство страны настороженно относиться к перспективе возобновления практики ссылки в Сибирь неблагонадежных лиц, прежде всего политических противников режима. Однако советская власть усиливала контроль над сибирскими районами. Возрастала роль ссылки и высылки в государственной карательной политике. В связи с этим вопрос о возобновлении ссылки в Сибирь приобретал все большую актуальность.
До учреждения в августе 1922 г. Комиссии по высылкам при НКВД ссылка на территорию Сибири могла осуществляться как по постановлениям органов ВЧК, так и по приговорам специальных комиссий. Во время подавления Тамбовского мятежа получила широкий размах практика высылок из охваченных восстанием районов граждан, подозреваемых в связях с мятежниками, а также членов семей восставших. Как правило, их водворяли в северные губернии Европейской России. Однако волны этих принудительных переселений докатились и до Сибири. С лета 1921 г. сюда ссылались участники Тамбовского восстания и члены их семей. На 17 июня 1922 г. в местах заключения Томской губ. и в ссылке числилось около 250 «тамбовцев». Весной – летом 1922 г. проводилась амнистия участников «антисоветских» мятежей. 14 апреля 1922 г. на заседании губернской «тройки» фильтровочной комиссии г. Новониколаевска были заслушаны заявления 20 ссыльных жителей Тамбовской губернии с просьбой разрешить их выезд на родину. Комиссия постановила, «принимая во внимание пролетарское происхождение заявителей и их политическую безграмотность», ходатайствовать перед ПП ГПУ по Сибири о предоставлении им права выезда[782]. Из находившихся в Томской губ. «антоновцев» к июлю 1922 г. было не амнистировано 23 чел., из них 17 чел. срок наказания был сокращен до одного-двух лет[783].