К.Б. Радек, планируя написать книгу о Ленине, изучал в ссылке труды русских марксистов и материалы по отечественной истории. В. Коробов активно занимался английским языком, читал и конспектировал экономическую периодику[930]. Литературная деятельность позволяла ссыльным заниматься тем, к чему они испытывали интерес, уходя от повседневной реальности ссылки, и вместе с тем давала возможность иметь хотя и нестабильный, но достойный заработок.

Среди всех ссыльных наиболее уязвимой в материальном отношении была группа «перебежчиков». Они не получали денежных переводов, плохо владели русским языком (либо не владели им совсем), имели, как правило, низкую профессиональную квалификацию. «Перебежчики» не допускались к работе на транспорте и в ряде учреждений как подозревавшиеся в шпионаже. Как следствие, большинство из них были безработными.

Сосланным в Сибирь рецидивистам путь на промышленные предприятия был закрыт. В сельской местности уголовники промышляли мелкими кражами. Многие ссыльные на местах поселения возвращались к занятиям, по обвинению в которых они были сосланы. По информации органов надзора, нэпманы, «спекулянты» и граждане, подозревавшиеся в контрабанде и подделке денежных знаков, получали, как правило, крупные денежные переводы от родственников (по 50–100 руб.) и не торопились трудоустроиться в надежде вернуться к прежним занятиям. В 1926 г. район Приангарья был наводнен фальшивой монетой. По сведениям Иркутского ОГПУ, часть административно-ссыльных в Тулуне занималась перепродажей пушнины и кожсырья[931]. В середине 1920-х гг., согласно информации местных властей, большинство из тех, кто был сослан по ст. 49 УК, не имели определенного места жительства и определенных занятий, скитались по притонам и, очевидно, установили связи с местным преступным миром[932]. Часть ссыльных, занятия которых оставались в сфере легальной деятельности, занимались частной торговлей и ремеслом, трудились по найму у крестьян либо были задействованы в сфере низкоквалифицированного труда на предприятиях.

Для некоторых ссыльных источником средств к существованию становилась служба сексотами в отделах ГПУ – ОГПУ. Один их них так описывал свою вербовку: «Арестовали меня… Правда, мягко подошли: “Так надо. Поедешь в ссылку. Не этапом. Там явишься. Там уже будут знать. Мы им напишем. Останешься «Графом». Войдешь в колонию ссыльных. Материально будешь обеспечен, не беспокойся. Будешь освещать жизнь троцкистской ссылки”»[933].

К концу 1920-х гг. стремительный численный рост ссылки за счет лиц, имевших низкую квалификацию, обострил проблему трудоустройства ссыльных. Ряд районов Сибири был перенаселен безработными рецидивистами, что создавало взрывоопасную криминогенную обстановку. Краевые власти видели решение проблемы в предоставлении им права на использование всех ссыльных и высланных на принудительных работах при принятии мер по борьбе с побегами.