Спецорганы лишь дважды целенаправленно выводили из северных спецпоселений Западной Сибири нетрудоспособных лиц – во второй половине 1931 г. – начале 1932 г. [из нарымских комендатур было передано на иждивение родственникам (фактически эвакуировано) до 10 тыс. чел., среди которых треть составили дети] и в 1935 – начале 1936 г. Поскольку масштабная передача иждивенцев из комендатур на попечение родственников запрещалась директивой ГУЛАГа от 29 декабря 1931 г., руководство СибЛАГа по согласованию с крайкомом партии приняло решение освобождать из комендатур мелкие группы иждивенцев. Акция готовилась с максимально возможной секретностью. Директива Отдела трудпоселений СибЛАГа от 1 января 1935 г. рассылалась с пометой «только лично коменданту» и указанием ознакомить с ее содержанием только коменданта и его помощника[1268]. Для иллюстрации отношения управленческих органов к иждивенцам как к балласту приведем фрагмент документа. В преамбуле директивы отмечалось, что в комендатурах Нарымского окр. имеется 6250 чел. «нетрудоспособных женщин, обремененных детьми, стариков, инвалидов, не могущих быть освоенными, с точки зрения втягивания их в сельское хозяйство или в промышленность <…> Учитывая, что в ближайший год-два будет передача контингента [спецпереселенцев] частично, а возможно полностью в органы Советской власти, – мы неизбежно столкнемся с таким положением, что эти люди, не могущие быть в какой-либо мере приспособленными к труду, окажутся в совершенно критическом положении, т. к. органы не будут иметь той возможности по прокармливанию и вообще обеспечению их, какую имеем сейчас мы.

Учитывая это[,] Краевой Комитет Партии решил всю эту массу, так называемый “балласт”, ни к чему не способный, рассосать двумя путями:

1. Путем выявления родственников стариков и инвалидов (братьев, сестер и др.), списаться с ними и передавать им на иждивение.

2. Женщин, обремененных детьми, больных, стариков, инвалидов, не имеющих родственников дальних или близких… нужно освобождать.

<…> Одно[й] из обязательных задач ставлю перед Вами следующее: ни в коем случае после решения вопроса об освобождении нельзя освобождать всех сразу, освобождение должно идти мелкими партиями по две-три семьи. Это важно потому, чтобы нам не наводнить районы Западной Сибири и магистраль сразу большим количеством освобожденных[,] не способных к труду…

Предупреждаю, ту часть нетрудоспособных, которую можно рассосать по артелям в качестве сторожей, мастеров или инструкторов, – не нужно представлять к освобождению.