Так вот с тех пор и не видели ее.

— Оружие она с собой брала? Сигналку какую — нибудь? — спросил мрачный Иван.

— Как не брать? Брала. Автомат и дымы какие-то. После как пропала она, когда взрывы заухали, вдали, мы с обратной стороны трещотку автомата слышали. И все. — Лекарка вздохнула и взглянула на бессмысленно смотрящего в пол Ивана. — Не горюй мастер. Марья штучка еще та, авось жива. Извини за такие новости. Пойду я, Томку успокою, ни-то после тебя девка заикой так и останется.

— Спасибо, — тихо ответил Иван, не поднимая глаз.

— Что делать будем? — спросил подмастерье.

— Искать, — хрипло отозвалась Настя, что все это время стояла в сторонке. — Зря мы здесь натерпелись что ли? Козел, — скривилась она, потирая наливающийся синяк на шее, — чуть не удушил. Я отсюда куда угодно, лишь бы от этих дуболомов подальше. — бросила она гневный взгляд на проходящего гвардейца.

— Ты права, — подобрался мастер. — Идти до конца. Где Гром?

— Он с лесавками ушел.

— Куда?

— Алтари чистить. От сопровождения гвардейцев они отказались, меня тоже не взяли. Хотя я их предупреждал, что в городе по-прежнему опасно. Те громилы кстати удрали. А сколько здесь еще бешенных не понятно.

— А что Коля?

— Сказал, что закрепился, и без подкрепления дальше не сделает ни шага. Вот теперь ждут.

— Пойдем сами, — решил Иван. — Дождемся Грома, лесавок, и выдвигаемся. Экипируйтесь.

— Погоди, — остановил его ученик. — Еще одно дело есть. Про веру ты не забыл? Лекарки готовят ее тело. Они хотят провести обряд по всем правилам.

— Не забыл, — вздохнул наставник.

Юра помогал гвардейцам сложить более — менее сносное подобие погребального костра, остальные занимались укреплением ратуши. Настя ушла с лекарками готовить тело Веры к кремации, Гром с лесавками на перекрестке пытались привести в порядок жертвенник своей владычицы и только Иван ни во что не вмешивался.

Он сидел на подоконнике и отрешенно смотрел на то, как у ратуши снуют человечки в черных мундирах, копошатся, что-то делают, а на душе была такая тоска, что хотелось волком выть.

К нему подошел Хмык, в руках которого было нагромождение из журналов, папок, казенных книг и кипы грязных листов.

— На ка вот, — протянул он мастеру мятую толстую тетрадь в кожаной оплетке, стараясь удержать одной рукой весь нагруженный бумажный хлам, — почитай. Я успел пробежаться, тебе тоже будет интересно.