— Что за рыцарь еще? — недоверчиво взглянула Марья на парня.

Это я про Ивана. Просто наша знакомая колдунья, та самая из Криничного называет Ваню, рыцарем, а тебя принцессой. Мне образ понравился. Ваня круто бы смотрелся в серебрящихся доспехах, поставив ногу на поверженного дракона. — Он посмотрел на странное выражение лица Марьи. — Кстати о драконах. Много их тут?

— Не знаю, но они нам явно не по зубам, — нахмурилась она, потирая синяк.

— Да и ладно, — отмахнулся небрежно парень, — Ванька не таких через колено гнул. Ждем полчаса, и если он не придет за нами, то мы пойдем за ним. Будем это, как его? А! Нарушать литературные штампы.

— Тебя кажется, неплохо головой ударили, — невесело усмехнулась Марья. — То-то ты мне тут с три короба наплел.

— Может быть, может быть, — бубнил подмастерье, в ответ, вынимая из шва в куртке металлическую проволоку. После подошел к литой двери, прислушался, и стал примериваться к похожей на замочную скважину щели, — В смысле ударили, но все что рассказал, правда. Вот те крест!

* * *

Неотличимая от остальных помещений комплекса кубическая комната была полна различных приборов медицинского назначения. По указанию начальника поисковой партии Владислава Ковырялова в первые же дни обследования комплекса в нее сносили все исправные приборы тем или иным образом относящиеся к медицине. И вот настал тот день, когда он смог использовать их в полной мере для обследования достаточно интересного пациента.

Находившийся в беспамятстве Иван был, крепко пристегнут ремнями к металлической раме кровати, облеплен проводами и обставлен аппаратурой, снимающей различные показания. Ковырялов, в свое время специализировавшийся на медицине, был увлечен расшифровкой показаний, о чем-то советовался с сутулым помощником, брал кровь из посиневших вен мастера, прогонял ее по анализаторам, и снова обсуждал результаты со своим лаборантом, совершенно не обращая внимания на нервно сопящего начальника охраны.

Михаил занял профессорское место, за ютящимся в углу столом, над которым нависала серая пыльная ширма, и нервно перебирая пальцами, постукивал по надтреснутому пластику. Терпение его лопалось, но он молчал, поскольку знал, что пока проф не напрыгается вокруг нового пациента, что — либо спрашивать бесполезно.

— Станислав, пожалуйста, возьмите соскоб с поверхности пластины, — говорил профессор, подгоняя к кровати плоский монитор на ножках с колесиками. — Ах, да, и возьмите ткань в местах соединения пластины и тела. Хорошо — хорошо. Теперь обработайте пациента проводниковым гелем.