Маркс ссылался на утверждение Аристотеля, что «истинное богатство состоит из таких потребительных стоимостей», ибо количество собственности этого рода, необходимые для хорошей жизни, не безгранично. Наоборот, для хрематистики как иного способа приобретения, не существует «границ богатства и собственности». Но товарную (по Марксу – мелочную) торговлю Аристотель исключал из хрематистики, так как здесь «обмен распространяется лишь на предметы, необходимые для них самих (покупателей и продавцов)». Первоначальной формой торговли был обмен, но с развитием последнего возникают деньги и тогда товарная торговля превращается в хрематистику, т. е. в искусство делать деньги. Хрематистика отличается от экономики тем, что для неё «обращение есть источник богатства» и вся она построена на деньгах, ибо деньги суть начало и конец этого рода обмена. Аристотель сравнивал хрематистику с искусством, задача которого не служить средством для чего-либо, а быть «последней конечной целью». Такое искусство «безгранично в своём стремлении». Аналогичным образом «хрематистика не знает границ для своей цели, её цель есть абсолютное обогащение» («политика», кн. 1, стр. 22–26) 7).
Взгляд Аристотеля на так называемую хрематистику Маркс связывал с противоречиями формы движения ростовщического капитала, у которой «крайние пункты соединяются без всякого посредствующего звена» (Д-Д, деньги, обмениваемые на бо́льшее количество денег). Такая форма противоречит «самой природе денег» и необъяснима с точки зрения товарообмена.
Поэтому Аристотель и говорит, что «существует двоякого рода хрематистика: одна относится к торговле, другая к экономике; последняя необходима и достойна похвалы, первая основана на обращении и потому справедливо порицается (ибо она покоится не на природе вещей, а на взаимном надувательстве). Таким образом, ростовщичество справедливо ненавидимо всеми, ибо здесь сами деньги являются источником приобретения и употребляются не для того, для чего они были изобретены. Ведь они возникли для товарного обмена, между тем процент делает из денег новые деньги». Однако, заявлял Аристотель, «процент есть деньги от денег, так что из всех отраслей приобретения эта – наиболее противна природе» («Политика», кн. 1, стр. 28) 8).
Маркс ярко показал своеобразие экономических взглядов Аристотеля, подчеркнув их связь с экономическими противоречиями эпохи. Зато буржуазные экономисты, стремящиеся к модернизации экономической мысли античности, никак не могут понять генезиса идей Аристотеля, осуждавшего хрематистику, ростовщичество. Онкен считал это поразительной загадкой. Железнов искал объяснение этому в столкновении экономических и моральных оценок абстрактного характера 9). Для объяснения проявляемого афинскими философами пристрастия к сельскому хозяйству американские экономисты ищут аналогии в истории экономической мысли Древнего Востока 10).