Как сообщает Полибий, тиран лакедемонян Набис «изгонял граждан, освобождал рабов и женил их на жёнах и дочерях господ их, открыл в своих владениях как бы священное убежище всякому, кто был изгнан из родной земли». По сведениям Ливия, созвав собрание в Аргосе, Набис «обнародовал два предложения: одно о новых долговых книгах, другое о разделе полей поголовно». Поскольку он стремился к перевороту, это были, по мнению Ливия, «два средства разжечь чернь против знати» ¹²⁾.

Буржуазные экономисты не скрывают своей ненависти к Набису и его радикальным реформам. К. Бюхер называл Спарту времён Набиса «государством рабов и бедняков, оборванцев и висельников» и считал печальным, если бы оно не оказалось разбито Филопеменом, хотя и «означало последний исход, найденный греками в социальных смутах» ¹³⁾. Однако даже буржуазные историки эллинизма признают, что Набис «вовсе не был таким жестоким, как его обрисовали враги» уже в древности ¹⁴⁾.

Наоборот, нужно подчеркнуть, что Набис в силу логики событий оказался во главе настоящего социального переворота, который привёл в движение народные массы и пошёл очень далеко. Этот переворот был новым, в известном смысле исключительным, этапом развития кризиса рабовладельческого режима в Спарте. Если Агис и Клеомен пытались лишь использовать брожение в народных массах для укрепления рабовладельческого режима, не придавая этому брожению организованных форм, то Набис стал во главе экономически обездоленной массы свободного населения, чтобы сокрушить этот режим. Он приступил к ликвидации кастовой обособленности спартиатов и начал освобождать илотов, брутальная эксплуатация которых составляла на протяжении целых столетий основу рабовладельческого строя Спарты. События приобрели характер подлинной революции, хотя и происходили опять под лозунгом возвращения к законам Ликурга. Этот лозунг приобрёл теперь совсем другой смысл, так как речь шла не об укреплении рабовладельческого режима, а об его искоренении. Выступая под лозунгом возврата к ликурговой системе, народные массы фактически вели борьбу против неё. Набис преодолевал ограниченность реформ Агиса и Клеомена, его экономическая платформа оказалась несравненно более широкой и радикальной. Именно в углублении социального переворота он искал источники сил для осуществления своих грандиозных планов. Силы спартанской революции нарастали, и она била раздавлена лишь внешней интервенцией. Политика Набиса приобрела столь радикальное направление, что всполошила рабовладельческую аристократию соседних стран.