В 1951 г. представитель ООН Джон Хамфри выразил сожаление по поводу отсутствия «по-настоящему динамичного лидерства» Запада. Великие державы старались держаться в стороне; при Эйзенхауэре Госдепартамент получил инструкцию по мере возможности уклоняться от любых дискуссий о правах человека. Столкнувшись с угрозой возрождения изоляционизма в Конгрессе, Эйзенхауэр сумел не допустить принятия в 1951 г. поправки Брикера (ограничивавшей его полномочия по заключению новых договоров любого рода), только обещав воздерживаться от какихлибо обязательств в отношении прав человека, предлагаемых ООН, что, как опасались члены Сената, грозило ускорить конец сегрегации[389].

Тем не менее к концу 1960-х гг. право на самоопределение восторжествовало на большинстве бывших колониальных территорий. В Третьем мире быстро происходило сползание к диктаторству и однопартийному правлению, тюрьмы новых независимых государств были переполнены политическими заключенными. ООН, однако, не торопилась вмешаться в ситуацию, а ее Комиссия по правам человека делала вид, что ничего не происходит. Внимание Генеральной Ассамблеи было по-прежнему приковано к апартеиду в Южной Африке, к Израилю, Родезии и оставшимся африканским колониям. Для большинства членов ООН права человека оставались оружием в борьбе с колониализмом. Когда сотни тысяч жителей восточного Пакистана были перебиты пакистанскими военными во время вооруженного конфликта 1971 г. или когда в ходе гражданской войны в Нигерии мирное население Биафры подверглось бомбардировкам, Комиссия по правам человека ООН предпочла хранить молчание[390].

Вашингтон во время холодной войны считал, что данные вопросы не имеют особого значения. Права человека были «проигранной битвой», на которую не стоило тратить силы: американскую военную мощь следовало придержать для более важных целей. Американская теория модернизации приобрела выраженный консервативный оттенок; многие эксперты полагали, что она в любом случае вела в тупик, а стабильность для американских интересов представляла большую важность, чем демократия[391]. США тем временем из стратегических соображений поддерживали множество диктаторов по всему миру. Процесс начался с Франко и Перона, а затем интенсифицировался в ходе холодной войны. К началу 1970-х гг. в американском пантеоне были уже Пиночет, Мобуту, Маркос, Сухарто, Салазар и военные хунты в Греции и Турции. Однако затем, довольно внезапно, настроения в США переменились, помощь диктаторам стала восприниматься как финансовое бремя, а права человека приобрели новое значение[392].