— Одну минутку, — сказал привратник и зазвенел связкой ключей. Соколла он знал, потому что тут же проговорил: — Барон все время ждал вас. Он только что задремал.

Соколл прошел в дом, пересек гостиную, богато заставленную старинной черной мебелью, и по широкой, полудужьем выгнутой лестнице, застланной зеленой ковровой дорожкой, поднялся на второй этаж.

Барона он нашел в кабинете, тот мирно дремал в глубоком кожаном кресле; на нем был атласный халат, на ногах тапочки, на коленях лежала пушистая, породистая кошка. Свет ближнего канделябра горел над ним. Окна были задрапированы тяжелой светонепроницаемой тканью. Кабинет хотя и был просторным, но напоминал антикварную лавочку: повсюду стояли бюсты каких-то вельмож, статуэтки обнаженных женщин, в тяжелых рамах висели на стенах картины. На огромном полированном столе из красного дерева, инкрустированного по обводу, стояли чугунные фигурки все той же вздыбленной лошади и сдерживающего ее рыцаря.

Сам барон был человеком лет шестидесяти, совершенно седой, с располагающим мужественным лицом, с короткими, но выразительными усами — тоже совершенно белыми. Когда его разбудил привратник, видимо исполняющий роль и камердинера, он подвижно вскочил, извинился, что сон сморил его так некстати.

— Здравствуйте, господин Вегер, — поздоровался с ним Соколл.

— Я рад приветствовать руководителя боевых сил нашей организации, несущей нам избавление от проклятого богом гитлеризма, — напыщенно ответил барон.

— Избавление от гитлеризма принесет нам Красная Армия, — с улыбкой ответил Соколл. — А мы обязаны ей помочь.

— Да, конечно, конечно…

Барон по-пастырски сцепил на животе пальцы, а Соколл подумал, какая плохая надежда вот на таких членов боевой организации, которая завтра должна поднять в Вене восстание.

Хозяин рассыпался в любезностях. Он велел привратнику разбудить фрейлин Эльзу, чтобы та приготовила гостю ванну, а затем на три персоны завтрак. «Кто же третий?» — подумал Соколл, но спрашивать не стал. Кошка стояла возле хозяина, сытая, вымытая, причесанная, поглядывала на пришельца скучающими умными глазами. Соколл ей позавидовал. За последнее время он так вымотался, а тело его так соскучилось по воде, что он с благодарностью принял эту любезность.

Фрейлин Эльза, лет двадцати девушка, стройная, длинноногая, сама взбила мыльную пену, с помощью нескольких капель масла из лепестков казанлыкских роз придала воде аромат и, сделав легкий книксен перед Соколлом, повела его в ванну. И затем еще два или три раза заходила к нему и спрашивала, не нужно ли что господину майору.