II

Как ни странно, наиболее слабым звеном в перечне оценок старца Филофея является указание на Московское царство, как на христианнейшую державу. Для того чтобы считаться в полном смысле слова таковой, Москве необходимо было обеспечить нормальное, непрекращающееся развитие духовной жизни личности и общества в целом. А для этого нужна сама личность и религиозное образование, чтобы эта личность верила в Бога искренне и содержательно, чтобы знание ее о Христе было полным. Иначе зачем нам Евангелие и Послания Апостолов, Святые Отцы и Учители Церкви, если можно обойтись пустыми поклонами неведомому «богу»?!

Однако едва ли можно без опасения впасть в обман утверждать, будто нам удалось привить и закрепить в русском сознании идею человеческого достоинства. «“Благочестивая” Русь московской эпохи, – не без оснований говорил както В.С. Соловьев (1853—1900), – спокойно допускала языческий взгляд на человека, как на вещь, которая может всецело принадлежать другому. В сущности, московское холопство ничем не отличалось от древнего рабства: господин, убивший холопа, не нес никакой действительной ответственности и лишь для виду подвергался церковной епитимии. Нужно было восстановить (или все же создать? – А.В.) в русском сознании элементарное христианское понятие о человеческом достоинстве»[858].

В оценках В.С. Соловьева нет преувеличения – лишь боль за наши недостатки. Более того, такое отношение к человеку было характерно не только для XV столетия. Любопытный эпизод произошел в начале царствования Петра Великого (1682—1725) – сына своей эпохи, когда государь прибыл с посольством в Амстердам. Однажды он узнал, что два посольских дворянина, сопровождавших его, неодобрительно высказывались о царе в том смысле, что тому следовало бы поменьше выставлять себя на посмешище своим поведением, а держаться соответственно сану. В бешенстве Петр велел казнить обоих, но встретил мягкий, однако категоричный отпор: ему объяснили, что царь находится в Голландии, где никого нельзя казнить без приговора голландского суда. С глубокой неохотой Петр согласился на компромисс, в результате чего бедняги были высланы в какието отдаленные голландские колонии[859].

Откуда же это в нас? Почему, свято храня верность Христу и легко идя на смерть за Православную Церковь, мы так и не сумели воспитать личность? Как полагают, история русского нигилистического отношения к человеку выросла из самой специфики формирования Московского княжества (впрочем, как и остальных русских княжеств). В период удельного времени люди могли сами выбирать себе хозяина. Но когда удел Московского князя перерос в государство, прежний князьхозяин стал автоматически считаться не только владельцем земли, но и государем над людьми[860].