Разумеется, в настоящей работе мы говорим о крайних страницах нашей истории, о тех негативных сторонах нашей жизни, которые периодически возрождались вновь и вновь, унося корабль Русской государственности от заповеданных фарватеров. Молчать о них – себе дороже, и если мы все еще пытаемся честно говорить о собственных перспективах, то утаивать недостатки – настоящее преступление перед Русской церковью и русским народом.

Кто живет без печали и гнева,

Тот не любит отчизны своей…

Н.А. Некрасов

Конечно, умение русского человека сносить нужды и его терпение принимают иногда беспрецедентный характер. Да, существовал Русский царь, исполненный чувства своего долга, «первый слуга своего народа». Были великие святители, аскеты, отшельники, юродивые. Но все это носило пестрый и бессистемный характер, не было того «общественного строя», той «общественной правды», о которых говорил В.С. Соловьев. А потому картины блистательной и героической христианской жертвенности легко перемешивались с самыми негативными проявлениями деспотии и бескультурья.

По счастью, Божьей милостью в самые трудные минуты нам были дарованы Лекари, умевшие обуздать и наши недостатки, и выявить внутренние способности, о которых мы даже не всегда и подозревали. «Когда “Третьему Риму” грозила опасность неверно понять свое предназначение и явиться исключительно восточным царством, Провидение наложило на него тяжелую и грубую руку Петра Великого. Он беспощадно разбил твердую скорлупу исключительного национализма, замыкавшую в себе зерно русской самобытности, и смело бросил это зерно на почву всемирной истории. Реформа Петра Великого была в высшей степени оригинальна именно этим смелым отречением от народной исключительности (от мнимой поверхностной оригинальности), этим благородным решением отказаться от народного самолюбия ради народного блага, порвать с прошедшим народа ради народной будущности»[927].

Напротив, «утверждаясь в своем национальном эгоизме, обособляясь от прочего христианского мира, Россия всегда оказывалась бессильной произвести чтонибудь великое или хотя бы значительное»[928].

Для того чтобы идти своим путем христианской Державы, пример который нам дала блистательная Византия и прежние христианские европейские державы (при всех искажениях и отклонениях, вызванных и папизмом, и языческими атавизмами древнегерманских элементов), не нужен “Третий Рим”, уводящий нас с пути кафолического вселенского христианства на тропинку национальной ограниченности, вечного самооправдания и оправдания перед всеми иными, невежества и одиночества.