Нельзя сбрасывать со счетов и другие фактологические обстоятельства. Так, говоря объективно, едва ли Московское царство в том состоянии, в каком оно пребывало к концу XV века, могло считаться (пусть даже на перспективу) «Ромейским царством» со всеми приписываемыми ему характеристиками. Во-первых, размеры его никак не соотносились с имперскими масштабами: Запад и ЮгоЗапад России был под поляками и литовцами, на Востоке существовали Казанское, Астраханское и Ногайское царства, в Крыму засели покровительствуемые турками татары, Новгород толькотолько признал над собой власть Великого Московского князя. И хотя к середине XV века общая площадь Московского царства насчитывала уже около 2,8 млн кв. км, значительная часть его приходилась на присоединенные в течение этого века Удмуртию, Вятку, Пермский край, Вологодские и Архангельские области, Коми, ХантыМансийский и Ненецкий округа. Эти и другие слабозаселенные территории занимали суммарную площадь свыше 2 млн кв. км. Скажем прямо – оставшаяся «цивилизационная» территория вполне конкурировала по размерам с Французским королевством (более 600 тыс. кв. км), которое, при всем его нарастающем могуществе, в то время империей никто не считал.

Наконец, нельзя обойти стороной славянофилов, которые пытались обосновать новый вид имперской идеи, ограниченный славянскими народами. Гибельность последствий их предложений заключалась в том, что славянофильская редакция Третьего Рима не только искажала и трансформировала русское самосознание, придавая ему черты ненужной гордыни, она обязывала систематически класть собственные интересы за благо чужих и нередко совсем чуждых нам народов. Нельзя сказать, что эти патриоты всегда оставались неуслышанными и что их идеологизмы не были оформлены в виде практических планов, занимавших умы известной части русской правящей элиты. И это нередко приводило поистине к гибельным последствиям.

Помнится, сколько возмущения вызывал тот факт, что на протяжении многих лет Россия легко и систематически жертвовала собой ради блага других государств и народов. В том числе и при попытках решить так называемый «Восточный вопрос». Именно с мечтой о славянской конфедерации народов связывали новые приверженцы Третьего Рима будущность Российской империи и Русской церкви. Они проповедовали, что конфессиональная принадлежность «братьевславян» не имеет никакого значения, что всетаки «есть и эллин, и иудей», а потому национальная принадлежность предопределяет особое развитие России и вектор ее интересов. В результате славянофилы в еще большей степени, чем их предшественники, «законсервировали» все худшее, что есть у нас.