После поражения под Май-Чоу в правящих кругах Эфиопии существовало два мнения по поводу того, как в дальнейшем вести борьбу. Капитулировать не хотел никто. Отстраненный на некоторое время от государственных дел и помилованный незадолго до битвы под Май-Чоу Таккэле-Уольдэ-Хауарьят и его сторонники, такие, как дэджазмач Фыкрэ-Марьям, баламбарас Аббэбэ-Арэгай, министр торговли Мэконнын-Хабтэ-Уольд, дэджазмач Йиггэзу и блаттенгета Хыруй-Уольдэ-Сылласе, предлагали перевести правительство во главе с императором в Горе и продолжать войну, перейдя к чисто партизанским методам борьбы. Они считали, что если император останется в Эфиопии, то это поддержит народ и укрепит его волю к дальнейшей борьбе. Выразители этого мнения полагали, что приближающийся период дождей радикально изменит ситуацию в пользу эфиопов, так как в это время итальянцы не смогут применять авиацию и будут испытывать затруднение в использовании бронетанковых войск. Они утверждали, что почти не пострадавшие войска Нэсибу, имеющие в своем распоряжении Харэр и Джиджигу, смогут составить ядро будущей армии, которую следует восстановить. Первоначально император склонялся на их сторону, однако позднее взяло верх мнение, выдвинутое расом Касой-Хайлу, расом Гетачоу-Абатэ и фитаурари Бырру-Уольдэ-Гэбрыэлем, считавшими, что Хайле Селассие I вместе с частью правительства должен выехать в Европу, чтобы там, на международной арене, и прежде всего в Лиге наций, защищать Эфиопию.

Приняв решение, император назначил раса Ымру своим заместителем и временным главой правительства и отдал приказ продолжать сопротивление итальянцам, а сам на английском крейсере "Энтэрпрайз" отправился в Европу.

Последствия отъезда императора за границу можно оценивать по-разному, если принимать во внимание интересы эфиопского государства. Можно считать решение Хайле Селассие I правильным, так как в эмиграции он мог предпринимать дипломатические меры в пользу своей страны, но, с другой стороны, остается фактом, что его отъезд способствовал значительному падению его авторитета среди многих эфиопских народностей. В сознании среднего эфиопа жило глубоко укоренившееся убеждение, что никогда, в течение всей истории государства, ни один император, даже в минуты самой большой опасности, не покидал своей страны. Отъезд императора у многих эфиопов мог автоматически ассоциироваться с окончательным падением государства, что, несомненно, ослабляло их волю к борьбе с врагом, тем более что Хайле Селассие I не оставил в стране никого из своих близких родственников.