При анализе всех приведенных данных закономерно возникает вопрос: действовал ли Чевкин самостоятельно или был связан с декабристским заговором? Насколько возможно его участие в тайном обществе? В недавно опубликованном следственном деле Г. А Перетца содержится рассказ Д. А. Искрицкого, относящийся к началу-середине января 1826 г., когда последний еще находился на свободе. Этот рассказ вносит некоторые новые важные черты в картину событий, связанных с поступком Чевкина. В своих показаниях Перетц сообщал, ссылаясь на слова Искрицкого: «…рассказывал он мне, что у него останавливался приезжий адъютант князя Хованского, фамилии не помню, кажется, Чевкин, который накануне 14 декабря ездил с каким-то офицером в какие-то казармы; офицер тот пошел к своим знакомым, а помянутый адъютант, оставшись внизу, стал говорить с солдатами и возмущать их; солдаты, опасаясь в нем шпиона, спрашивали о его фамилии и по необъявлению хотели представить к дежурному офицеру, но не помню, после как-то его отпустили, а ночью он был призван к господину генерал-адъютанту Потапову, который, кажется, сделал ему за то выговор…». В своих показаниях Перетц утверждал, что, согласно рассказу Искрицкого, «сей адъютант… членом общества не был, а действовал только по безрассудной пылкости…» [999]. Из показаний Перетца, передающего рассказ Искрицкого, видно, что Чевкин действовал не один; он явился к преображенцам еще с одним офицером, который не принимал непосредственного участия в агитации. Это чрезвычайно важное обстоятельство свидетельствует в пользу того, что агитация Чевкина не была лишь случайным эпизодом, разыгранным одиночкой.

Далее, показание Перетца, казалось бы, однозначно решает вопрос о формальной принадлежности Чевкина к тайному обществу: Искрицкий сообщил ему, что Чевкин «членом общества не был». Но, во-первых, сам Перетц давно отошел от участия в тайном обществе и не был осведомлен о делах Северного общества и, тем более, о составе участников политического заговора. Во-вторых, далеко не все об этом знал и его информатор Искрицкий, лишь накануне событий вошедший в число активных заговорщиков. Он мог не подозревать о членстве Чевкина в другой «отрасли» тайного общества. В-третьих, следует учесть и другое: многие участники заговора и восстания 14 декабря формально не являлись членами декабристской конспирации. При этом некоторые из них узнали о ее существовании и цели задуманного выступления и после этого согласились участвовать в событиях (например, Розен). На этом основании их, однако же, справедливо относят к числу участников «декабристского движения». Но так ли обстояло дело в случае с Чевкиным?