Очевидно, что хотя офицеры, вовлеченные в мятеж, избежали наказания и рассматривались как совершенно «невинные», все-таки сам факт пребывания в рядах восставших оказывал свое негативное влияние на отношение к ним. Правда, переход А. Ф. Багговута в л.-гв. Сводный полк, сформированный из нижних чинов, принявших участие в событиях 14 декабря 1825 г., и отправленный на Кавказ в целях искупления вины бывших участников мятежа, судя по данным полковой истории и его собственным воспоминаниям, был обусловлен не установленным фактом его участия в заговоре, а собственным желанием этого офицера, поэтому не может рассматриваться как репрессивный акт[1013]. Однако имеются весьма примечательные, любопытные примеры другого рода: когда просочившаяся все же информация о причастности к тайному обществу влекла за собой соответствующие правительственные меры. Это, как уже отмечалось, касается в основном тех, кто обнаружил свое участие в тайном обществе декабристов во время «подписки» 1826 г. В отношении Д. И. Альбицкого, Градовского и П. Афанасьева фиксируется установление открытого или тайного надзора. Собирались сведения о С. Д. Нечаеве, после чего, возможно, был установлен тайный надзор и за ним; очевидно, такие же меры были приняты к И. М. Любавскому: на данную им «подписку» было обращено специальное внимание высших правительственных лиц.

Вместе с тем, можно констатировать вполне определенные затруднения в службе и отчетливо выраженное недовольство со стороны высшей власти в отношении тех бывших участников тайных обществ, кто пользовался репутацией «свободомыслящего» человека, вольнодумца. Это подтверждает пример С. С. Ланского, которому, несмотря на внешне благополучное развитие карьеры (правда, в основном он служил на постах гражданских губернаторов и в Сенате, что все же нельзя рассматривать в качестве успешного варианта карьеры государственного чиновника) выражалось, очевидно, недоверие и неудовольствие со стороны Николая I. Только в 1850-е гг., на исходе царствования, Ланской был назначен членом Государственного Совета и допущен к исполнению должности министра внутренних дел. Подтверждением этого наблюдения служат приведенное свидетельство мемуариста Я. А. Соловьев, опирающееся на слова самого Ланского. Это свидетельство передает фразу Николая I, который был хорошо осведомлен о либерализме Ланского. Видимо, немаловажную роль в реабилитации Ланского в глазах императора сыграла императрица Мария Федоровна. Напомним, что Соловьев передает мнение о том, что именно ей Ланской обязан был тем, что не пострадал «вместе с декабристами»[1014].