Наконец, следует, как уже говорилось, иметь в виду недостатки технической организации следствия, а также незафиксированную в его документах информацию, которая способствовала изъятию из расследования тех или иных лиц.

4. Обнаруженное в следственных показаниях предполагаемое участие некоторых лиц рассматриваемой группы в тайных обществах, заговоре и выступлениях декабристов в целом не стало поводом для последующих репрессий. Причины лежат в той же плоскости, что и обстоятельства, обусловившие вынесенность их за рамки следственных разысканий и отсутствие данных о них в итоговых документах процесса. Исключение представляет только Н. С. Таушев, пострадавший в связи с делом В. Ф. Раевского.

5. Все рассмотренные указания имеют часто недостаточно ясный, определенный характер, либо требуют подтверждения другими источниками. Вместе с тем они не позволяют сомневаться в факте причастности лиц этой категории к движению тайных обществ и заговору декабристов.

6. Как и в случае «неизвестных» декабристов, предполагаемые участники политического движения, в своей значительной части, очевидно, занимали окраинное положение в тайных обществах и заговоре декабристов. При ином положении вещей они, как можно считать, так или иначе оказались бы втянуты в орбиту следствия значительно более серьезно. В целом, большинство из них принадлежало к числу тех лиц, которые были связаны с одним или несколькими членами тайных обществ. Таким образом, они предположительно входили в периферию тайного общества.

7. Вместе с тем, имея дело с не вскрытым на следственном процессе пластом информации, исследователь должен сопроводить предыдущий вывод необходимыми поправками. Прежде всего, историк не имеет в своем распоряжении достаточных данных, устанавливающих реальную роль предполагаемых участников в декабристской конспирации и военных выступлениях. Отсутствие сведений не позволяет говорить с уверенностью о слабой причастности всех этих лиц к деятельности декабристских союзов. Более того, в ряде случаев, из имеющихся указаний источников и вытекающих из них наблюдений становится заметным, что представители группы «предполагаемых декабристов» могли играть (а иногда – и действительно играли) достаточно значимую роль в событиях, связанных с открытыми выступлениями декабристов, в других важных эпизодах движения (дело В. Ф. Раевского). В некоторых случаях нельзя не отметить, что предположительное участие отдельных представителей этой группы было наделено немалым значением в истории декабристской конспирации. Заметную роль в том же «деле» В. Ф. Раевского сыграли предполагаемые участники Кишиневской управы Союза благоденствия Н. С. Таушев и П. П. Липранди. Оба офицера способствовали уничтожению уличающих Раевского документов: Таушев передал рукописные материалы учебных заведений, руководимых Раевским, его товарищу К. А. Охотникову, скрывшему их от расследования; П. П. Липранди, который проводил обыск на квартире Раевского, не взял находившиеся у Раевского бумаги Союза благоденствия. Как видим, эти возможные участники декабристской конспирации оказывали реальное содействие известным ее членам, в русле требований, предъявляемых к участникам конспиративных организаций; значение этих лиц для истории Кишиневской управы Союза благоденствия трудно переоценить.