Определенные сложности при оценке соотнесенности с движением тайных обществ декабристов вызывают конспиративные организации и кружки масонско-просветительского характера. Их персональный состав и идейно-политический облик лишь недавно стали предметом пристального изучения и далеко еще не определены[1261]. Одно из таких обществ (Орден русских рыцарей) автор счел возможным поместить в число декабристских в силу следующих причин: 1) программные документы и другие источники говорят о непосредственной принадлежности «Ордена» к той политической традиции, к которой принадлежали основные декабристские организации; 2) основатели и значительное число членов «Ордена» приняли непосредственное участие в последующих конспиративных обществах декабристского ряда[1262].

Однако, для того чтобы представить читателю максимально полный круг лиц, являвшихся участниками «движения декабристов», невозможно ограничиться лишь персональным составом конспиративных союзов и кружков. К ним должны быть присоединены еще две группы: 1) участники военных выступлений: а) на Сенатской площади, и б) Черниговского пехотного полка, – которые по всем собранным на сегодняшний день данным не принадлежали к декабристским организациям. Среди тех, кто оказался в этих группах, есть лица, случайно вовлеченные в ход событий или действовавшие без знания политической цели. Однако данное обстоятельство не означает, что никто из участников военных выступлений не мог состоять членом тайных обществ или ничего не знал о намерениях организаторов выступлений. Особенно это характерно для еще одной группы – 2) участники заговора декабристов 1825 г., не состоявшие в тайных обществах. Эти лица по имеющимся в нашем распоряжении источникам формально членами тайных обществ не являлись, однако находились на собраниях заговорщиков накануне 14 декабря и разделяли намерение принять участие в выступлении. Многие из них знали политическую цель заговора: введение конституционного правления.

В состав перечисленных групп входят лица, отрицавшие на следствии любую причастность к тайному обществу. Но в силу специфических особенностей следственных материалов как исторического источника признать подобное заключение достоверным, не подлежащим сомнению, нельзя. Тем более что в отношении некоторых из участников заговора и восстаний декабря 1825 г. следствие добыло сведения об их осведомленности о существовании тайного общества, что позволяет сделать предположение о «поступлении» их в 1-й разряд членов общества («полупринятых»). В мемуарных свидетельствах они нередко фигурируют как члены тайного общества (И. П. Коновницын, М. П. Малютин, А. Е. Розен и др.). Следовательно, в отношении многих представителей этой группы правомерно выдвинуть предположение о возможной организационной причастности к тайным обществам и полной (или частичной) их осведомленности о политической цели декабристских союзов.