– Ты бросил в меня ракеткой, – сказала Саванна, – как в бродячую собаку.

– Я не бросал, – возразил Логан. – С чего бы вдруг?

Ракетками обычно швырялся Трой. Очередная ложь.

– Я бы никогда… – Он осекся.

Логан увидел себя уходящим с корта в тот день, когда впервые проиграл Трою, в тот день, когда отец велел ему понаблюдать, как Гарри делает крученую подачу, в тот день, когда понял, что если он может проиграть младшему брату, а на свете есть такие игроки, как Гарри, то, вероятно, ему нет смысла продолжать, хотя он делал это еще пять лет.

– Погоди, я бросил ее не в тебя, – тихо произнес Логан.

Он утратил преимущество. Он всегда переживал из-за той девочки, которая едва успела отскочить в сторону от запущенной им ракетки.

– Значит, ты меня помнишь, – сладко проговорила Саванна.

Она обладала способностью своего брата играть наступательно, отталкивая противника все дальше и дальше назад.

– А ты, Трой? Ты помнишь меня? – обратилась к нему Саванна.

– Мне все равно, даже если я встречался с тобой, – заявил он.

– Кто-то оставил незадвинутой заднюю дверь, – мечтательно произнесла она.

Наверняка Логан. Он вечно не закрывал до конца эту скользящую дверь, потому что ее заедало.

– Я вошла через нее и попала на кухню. Подумала, может… найду там хотя бы стакан молока. Все, что угодно. Голод так мучил меня. Я ничего не ела целые сутки, двадцать четыре часа. Мне было всего девять лет. Меня тошнило от голода. Я ни о чем другом не могла думать – только о еде. Я была одержима едой, а еда была повсюду, и жрущие люди – везде вокруг меня: шли по улице и уплетали мороженое, сидели в автобусе и жевали пирожки, набивали рты едой, – но у меня не было денег, я не могла купить себе никакой еды.

Джой прикрыла рот рукой:

– О боже мой, Саванна!

«Пусть это будет чья-нибудь чужая история», – подумал Логан, потому что его родные не были плохими людьми. Они накормили бы голодного ребенка. Они посылали деньги бедным голодающим детям на другом конце мира. «Подумайте о бедных голодающих детях в Африке», – говорила мать, если они не хотели есть овощи, а потом Эми начинала безутешно плакать от жалости к бедным голодающим в Африке детям, и отец со вздохом протягивал руку к ее тарелке и накалывал на свою вилку кусок брокколи.

– Ты выгнал меня из кухни, как нищую бродяжку, – сказала Саванна Трою. – Ты только что вышел из душа. Был весь мокрый, вокруг талии обернуто голубое полотенце. Ты назвал меня стервятницей. – Ее губа вновь приподнялась на слове «стервятница».

– Я не помню этого дня, Саванна, но если я так тебя назвал, то был прав, потому что ты и есть стервятница, – проговорил Трой. Он никогда не играл от защиты. Он отвечал атакой на атаку, с удвоенной силой. – Ты только что украла у меня много денег.