– Но тогда вы этого не знали! – воскликнула Джой. – Вот о чем вы все забываете. Вы все хотели этого. Вам нравится изображать, что вы занимались теннисом ради нас, но, черт побери, это не так! – Ярость разрасталась у нее в груди. Она знала своих детей лучше, чем они знали себя, и видела их детство гораздо отчетливее, чем они сами. – Вы все хотели этого. Я знаю. Вы все многим пожертвовали.

Голос ее оборвался. Она вспомнила мокнущие мозоли на правой ладони Эми («Она как будто канавы копала!» – с отвращением сказала мать Джой); печальное и сложное выражение недовольства на лице Логана, когда он говорил Хиену, что пропустит вечеринку по поводу его восемнадцатилетия, так как едет на турнир в Элис-Спринг; Троя в двенадцать лет, – сидя за столом в столовой, он положил щеку на салфетку, с которой забрали тарелку, и уснул, не дождавшись десерта; Бруки, маленькую и собранную, скачущую по корту в пижаме и кроссовках, – она решила немного потренироваться перед завтраком.

Боль, утомление, беспрестанные разъезды, пропущенные вечеринки, танцы и школьные праздники – что, если ее дети вытерпели бы все это, а потом увидели своего отца рядом с другим игроком, который берет Большой шлем, о чем все они мечтали?

Это было бы невыносимо.

Тогда перед Джой стоял выбор между счастьем детей и мечтой мужа, а она была мать, так что для нее на самом деле выбор не стоял. Она выбрала детей.

О том дне, когда она это сделала, Джой вспоминала как о дне, когда было совершено преступление, крошечное и без применения оружия, быстро и просто, как загасить огонек свечи между большим и указательным пальцем: мгновенная жгучая боль – и все прошло.

Она взяла телефон, когда дома никого не было, и позвонила Элиасу Хаддаду, отцу Гарри. Элиас поставил все на теннис своего сына. Он бросил работу, чтобы стать его менеджером, а жил на сбережения.

Мать и сестра Гарри тогда не фигурировали в мыслях Джой. Они для нее не существовали.

– Элиас, я хочу сообщить тебе кое-что в строжайшей тайне, мой муж никогда не сказал бы тебе этого, – начала она и говорила быстро, не позволяя ему перебивать и устремив взгляд на смешную фотографию, стоявшую на столе: ее сыновья нос к носу, смешную, потому что они сердито глядели друг на друга, как два боксера.

Джой всегда находила общий язык с Элиасом. Он был разговорчив и обходителен в этаком европейском стиле. Она сумела убедить его не вызывать полицию, когда Трой напал на Гарри, – объяснила, что это не принесет пользы, а только отвлечет Гарри от тренировок. Она принесла глубочайшие извинения за Троя. Притворилась, что все это случилось из-за спортивной ревности, и казалось, Элиас принял ее объяснения.