— Чего не сделаешь для юных и красивых? — Он весело развел руками.

— Смотри, как бы то же самое не сделала Ирина, — сказал я в шутку.

— Ирина? А что Ирина? — Он был удивлен и испуган.

— Юными и красивыми могут быть не только студентки, но и студенты. — Я сделал вид, что не заметил его испуга.

— Да ты что, Федор, шутишь? — Эта мысль, должно быть, никогда не приходила ему в голову. — У нее же двое детей.

— А у тебя?

Понурив голову, Юрий молчал. Мне даже жалко его стало.

— Все это, конечно, шутка, — сказал я. — Ну, а если всерьез, то оба вы — молодые еще люди. Она даже моложе. На нее и юнцы заглядываются, и ровесники, не говоря уж о тех, у кого посеребрились волосы и кто видит ее истинную цену.

Юрий и сам не однажды ловил пристальные мужские взгляды, устремленные на Иру. Было в них удивление ее совершенством, откровенная зависть к нему, к Юрию, но ни разу не бросилась ему в глаза мужская похоть. Что-то в Ирине сдерживало даже циников. Юрий испытывал неизменную гордость от этих взглядов, не задумываясь о том, что в эти минуты чувствовала Ирина.

— Задал ты мне задачу… — сказал он задумчиво.

Мне показалось, что лучше всего сейчас оставить его с этой задачей наедине, и я распростился с ним.

Жизнь день ото дня набирала скорость и неслась так стремительно, будто ей приделали крылья. Время прессовалось на глазах и все чаще отсчитывалось не годами и не месяцами, а сутками, часами. Странное бывало ощущение: минуты иногда и тянулись, а годы — летели.

Убыстренный ритм становился хозяином не только в заводских цехах и служебных кабинетах, но и у домашнего очага. Телевизор внедрил суету в семейную жизнь. Реже и быстротечнее встречались друзья.

Раиса была одной из немногих, кому удавалось и педагогикой своей заниматься, и за домом следить, и друзей повидать. Время только крепило ее дружбу с Ириной. Иной раз, задержавшись у подруги, она начинала оправдываться: Ирине живется нелегко, ей нужны и совет добрый, и обыкновенная отдушина. Я на Раису не обижался: встречи с Ириной и по душе были ей, и шли ей на пользу.

Ирина не заводила больше речи о другой женщине, и сама собой погасла нужда в мучительных раздумьях о том, что ей делать. Однажды Раиса не вытерпела и намекнула подруге, что женское чутье тоже может подвести. Ирина не отвергла ее слова, но и не согласилась с ними. Сказала только, что месяца три у нее уже нет прежнего ощущения. Юрий стал мягче, внимательнее. К вечеру, как в первые годы, забегает к ней на службу, чтобы вместе ехать домой. Давненько он не баловал жену такой заботой. И с сыновьями вел себя ровно, по-мужски. Жизнь в семье Климовых вроде бы потихоньку выравнивалась, и Рая, а вместе с ней и я были этому очень рады.