— Очень рад, Капитолина Андреевна. — Я поклонился, она протянула мне руку. Вблизи жена Юрия была еще милее, женственнее. Дай бог, чтоб сладилось у них. Сладилось да слюбилось. — Не обижает вас ваш благоверный?

Она улыбнулась, подняла глаза на Юрия.

— Подожди, не отвечай, — остановил ее Юрий. — Я только Бориса приведу.

Капитолина Андреевна не успела еще произнести ни одного слова, как Юрий вновь был на месте, а рядом с ним стоял худой отрок с глазами Иисуса Христа.

— Это наш сын Борис, — представил его Юрий.

Услышав это, я приуныл. Минуту назад у меня появилась надежда: сладится — слюбится. Теперь я чувствовал, как эта надежда зашаталась. Опять чужой сын, опять ставка на благодарность.

Капитолина Андреевна что-то мне отвечала, а я не слышал ее, я просил судьбу дать мне случай ошибиться.

ЛОМТИК ХЛЕБА Рассказ

ЛОМТИК ХЛЕБА

Рассказ

Димку Неверова Жичин не видел четверть века, а узнал сразу же, как только услышал в трубке его голос. Да, звонил он, давний товарищ-однокашник, один из всего их выпуска получивший чин контр-адмирала. Он служил в другом городе, в Москву приехал по делам и звал Жичина отужинать с ним в гостинице.

Жичин был удивлен и обрадован. Сказал ему решительно: в гостинице можно встретиться в другой раз, а сейчас он должен приехать к нему, Жичину. Взять такси и немедленно приехать — в конце концов гостем в Москве был он, а не Жичин. Неверов охотно согласился.

Положив трубку, Жичин уличил себя: втайне он гордился, что собственной персоной контр-адмирал к нему жалует. Чинопочитание, которое Жичин не одобрял в других, оказалось не чуждо ему самому, и это тем более заслуживало осуждения, что в давние те годы, когда они были вместе, Жичин Неверова не очень-то жаловал. Пожалуй, больше других был ему поперек горла: изводил его насмешками.

Бывало и по-другому. Нередко Жичин восхищался им и откровенно ему завидовал. Он был отчаянно храбр. Когда над человеком свистит бомба и он знает, что через миг может проститься с жизнью, голова его сама собой втягивается в плечи, и выглядит он ой как небраво. По-иному вел себя Неверов. Поглощенный делом, он поднимал голову и, морщась от досады, всматривался в небо, как человек, которому просто мешают заниматься делом. Глядя на него, не позволяли себе распускаться и все окружающие.

Каков он теперь? Жичин пытался представить Неверова в адмиральском мундире, ему удалось это сразу. Осанка у Неверова и в училище была адмиральской.

Вскоре явился Неверов. Он оглядел Жичина с головы до ног, решительно шагнул к нему, и они обнялись.