Где я?

Где я?

Несколько дней назад я вел машину и затормозил на красный свет рядом с бегуньей. Она переминалась на месте, а потом, когда свет сменился, она пересекла дорогу и исчезла. На короткий миг я побывал «в ее шкуре». Я никогда не видел ее раньше и, наверное, больше никогда не увижу, но я был на ее месте много раз. Я по-своему проживал этот опыт, и хотя я почти ничего про нее не знаю, я разделил этот опыт с ней. Конечно, я не смотрел на мир ее глазами. Но давайте снова ненадолго заскочим во вселенную слегка ребяческих технологических причуд.

Предположим, что все носили бы крошечную видеокамеру на переносице и что у всех были бы очки, которые можно было бы настроить на прием сигнала с любой выбранной камеры на земле. Если бы был способ определить личность по ее GPS-координатам (что точно не выглядит далеким от жизни), то все, что осталось бы сделать, это настроить мои очки на получение сигнала с камеры на переносице той бегуньи, и – вуаля! – я бы вдруг увидел мир с ее перспективы. Когда я был в машине и после смены сигнала светофора она побежала и исчезла, я мог бы последовать за ней, смотреть, куда она направляется, слышать, как щебечут птицы, когда она пробегает по лесистой дороге, и так далее. И в любой момент я мог бы переключить каналы и увидеть мир через камеру на носу моей дочери Моники, или моего сына Дэнни, или кого угодно еще. Итак, где я? «По-прежнему там, где ты есть!» – щебечет мне здравый смысл. Но это слишком упрощенно, слишком неоднозначно.

Что определяет «где я»? Если мы еще раз поставим условием идею с получением питания за выполнение определенных удаленных действий и если мы вернем возможность контролировать дистанционные движения при помощи джойстика или даже при помощи определенных событий в мозге, почва снова станет неопределенно-зыбкой. Конечно, подвижный робот находится не там же, где и управляющий им компьютер. Робот может разгуливать по Луне, тогда как его компьютеризированная система управления расположена в какой-то земной лаборатории. Или самодвижущаяся машина вроде Стэнли может пересекать пустыню Невада, а его компьютерная система управления может быть как на борту, так и в калифорнийской лаборатории, соединяясь с ним по радиосвязи. Но зачем нам думать о том, где компьютер? Почему мы должны думать о том, где он находится?

Мы чувствуем, что робот там, где его тело. Так что, когда мой мозг может добровольно (с помощью вышеописанных очков) переключаться между обитанием в сотне разных тел – или, хуже того, населять несколько тел сразу, одновременно обрабатывая разного рода информацию от каждого из них (допустим, визуальный сигнал от одного, звуковой от другого, тактильный от третьего), – ответ на вопрос «где я?» становится крайне невнятным.