Вибрации сочувствия

Вибрации сочувствия

Но, может быть, вы чувствуете, что вышеописанное не отвечает на изначально заданный вопрос – в каком из многочисленных мозгов вы все-таки на самом деле; что если вы либо тут, либо там, то, как бы эмоционально близки вы ни были с другим человеком, его чувства всегда его, а ваши – ваши и двое никогда не встретятся. Это снова образ птички в клетке, с которого начиналась глава, и он определенно не перестанет отращивать свою мерзкую голову, сколько бы раз я ни пытался ее отсекать. И все же давайте попробуем подступиться к этой медузе с другой стороны.

Если я заявлю, что отчасти существую в своей сестре Лоре, а она отчасти существует во мне, все же, очевидно, если она будет проезжать мимо нашей любимой фалафельной в Сан-Хосе и остановится съесть фалафель, я не почувствую вкуса этого фалафеля, сидя в своем учебном рабстве в Блумингтоне, штат Индиана. И потому я не там, а тут! И потому мое сознание локально, а не глобально, не распределено! И потому этим все сказано!

Но все не так просто. Я могу получить вести о фалафеле Лоры час спустя, поговорив с ней по телефону. Когда она красочно его опишет (или даже не красочно, раз я так хорошо его знаю), мой рот наполнится слюной, как только я вспомню ту самую текстуру маленьких хрустящих шариков и восхитительный острый красный соус. Я знаю этот фалафель как свои тридцать два зуба. Хотя мой язык не ласкает эти маленькие неоднородные поджаристые кусочки, что-то в моем мозгу получает чувственное наслаждение от того, что я назвал бы (подражая фразе «симпатическая боль») симпатическим удовольствием. Пусть в слабой дозе, пусть час спустя, но я разделю удовольствие Лоры. Ну и что, что подражание слабое, а одновременность неполная? Даже если мое удовольствие является низкокачественной копией ее и смещено во времени, это все равно удовольствие, и это удовольствие «про» Лору, а не про меня. Ее наслаждение было мощно переадресовано мне. И вот – через расстояние, с задержкой и в меньшей степени, но я оказался на ее месте, а она – на моем.

Единственное, что я утверждаю, – что здесь есть нечеткость. Что часть происходящего в других мозгах копируется, пусть и крупнозернисто, в мозг «Номера Первого» и что чем теснее эмоциональная близость между двумя мозгами, тем чаще их начинка копируется туда и обратно, из одного мозга в другой и тем достовернее эти копии. Я не утверждаю, что копирование происходит одновременно, безупречно или в полном объеме, – я говорю лишь, что каждая личность живет частично в мозгу другой и что если делать пропускную способность выше, выше, выше, еще выше, то они будут все больше жить друг в друге – до тех пор, пока, в пределе, ощущение четких границ между ними постепенно не растворится, как это происходит у двух половин двуловека в Близнецовии (и в еще большей степени у двуловека в Сиамской Близнецовии).