На самом же деле французская статья Левинсона была не более чем конспективной «автокомпиляцией» всего того, что он успел написать к тому времени о кино в эмигрантской печати 1920‐х годов. Этим же объясняется некоторая архаичность положений статьи 1930 года в сравнении с новой кинематографической реальностью, сложившейся с приходом звука. Теперь читатель может убедиться в том, что любому из теоретических положений статьи «За поэтику фильма» предшествовала отдельная статья, подробно разбиравшая общую природу кинематографа и его взаимоотношения со «старшими» искусствами и литературой, анализировавшая ритмические и повествовательные характеристики фильма, его монтажную природу и т. п. Таким образом, существующее мнение о влиянии советской кинотеории на Левинсона через книгу С. Тимошенко «Искусство кино и монтаж фильма. Опыт введения в теорию и эстетику кино» (1926) представляется нам неправомерным. Нисколько не умаляя ценности этой работы, следует все же признать абсолютную независимость взглядов Левинсона на кино от чьих-либо влияний. Его «русские» статьи хронологически предшествовали печатным декларациям советского режиссера, а не повторяли его выводы. Единственной правдоподобной мотивацией ссылки на Тимошенко можно признать лишь желание Левинсона, принципиально игнорировавшего опыт отечественной киношколы (нам не известно ни одно его выступление, посвященное советской кинематографии), использовать эту книгу для подтверждения своих прежних умозаключений, отчасти позаимствовав в ней профессиональную терминологию. Таким образом, мнение о несамостоятельности взглядов Левинсона на кино и его зависимости от советского опыта нам кажется ошибочным. И тем более вывод о том, что ему не удалось довести свои размышления до масштаба «общей кинотеории».

Для прояснения этого вопроса стоит еще раз обратиться к биографии Левинсона. Как литературный и художественный обозреватель он дебютировал в двадцать лет: первая его статья, посвященная новинкам датской литературы, появилась на страницах журнала «Современный мир» в 1907 году. За ней последовали его блестящие по стилю, наблюдательности и остроте рецензии на балетные постановки, музыкальные сочинения и концерты, выставки и прочие события художественных сезонов. Молодой критик был сразу же замечен и вскоре стал желанным автором практически всех ведущих петербургских журналов («Аполлон», «Искусство», «Маски», «Театр», «Столица и усадьба», «Русская художественная летопись», «Музыкальный современник» и др.), но главной его печатной трибуной в 1910‐е годы стала газета «Речь», в которой Левинсон вел еженедельные обзоры художественной жизни. «Знавшие его по статьям, по еженедельным фельетонам <…>, по очеркам о балете, о новой живописи, о художественных выставках, удивлявшиеся его разностороннему в широком европейском размахе образованию, лишь в работе с ним могли оценить значительный, стройный комплекс его знаний»[514].