– Суперически, – сказала Кэнди.

Еще была невероятная пара, мистер Блюмкер и Элвин Гишпан, про которых Кэнди вообще не понимала, какого хрена они тут делают, и которые вкрались в холл с полчаса назад, ожидая увидеть Линор. Мистер Блюмкер утверждал, что они звонили в пансион Тиссоу и говорили с женщиной со странно знакомым голосом, и та сказала, будто бы совершенно точно знает, что Линор направляется к Центру Бомбардини. Кэнди за консолью пожала плечами. Она заключила, что эта женщина – Минди Металман, но не понимала, с чего бы Минди знать, где сейчас Линор. Так или иначе, мужчины, глянув на часы и друг на друга, сказали, что подождут, и их ожидание вылилось в неприятные полчаса: Элвин Гишпан все норовил, как считала Кэнди, вроде бы строить ей глазки, а Юдифь Прифт все норовила, как Кэнди знала по долгому знакомству с Юдифь, явно строить глазки мистеру Блюмкеру, а мистер Блюмкер все норовил по неизвестной причине вести себя стремно – яростно чесал бороду, ловил очками случайные солнечные блики, время от времени будто бы перешептывался с кем-то под мышкой, хотя там точно никогошеньки не было, и расспрашивал Юдифь и Кэнди, каков, с их точки зрения, смысл истории Среднего Запада. Чемп на него шипел. В данный момент Блюмкер и Элвин Гишпан медленно обходили громадный внутренний периметр холла, в разных местах тыкали пальцами в пол и неслышно переговаривались. Кэнди не могла дождаться возвращения Минди Металман.

Но вот сквозь вращающуюся дверь вошла Линор, а за ней проследовал Энди Ланг, а на улице взвизгнули шины, это Нил Обстат рванул прочь на Ланговом «транс-аме», поскольку получил сигнал на свой камношифровский бипер, как только троица продвинулась по 77-му на север в точку, где сигналы ловились. Обстат должен был вернуться за Линор и Лангом при первой возможности.

Линор, когда вошла, казалось, не заметила ни зятя, ни мистера Блюмкера. Она, казалось, вообще никого не заметила. И шла как-то чудно́, и ее платье было в грязи, а лицо в пятнах черной пыли, плюс ярко обгоревший нос, а на Линорином запястье Кэнди разглядела не иначе как наручник со свисавшей короткой, оборванной, фальшиво-серебряной цепочкой.

– Иисусе, Линор, – сказала Кэнди, когда Линор вошла в кабинку. С той стороны стойки глазели Юдифь и Чемп.

– Ничего не хочу слышать, Кэнди, – сказала Линор, не поднимая глаз. Открыла консольный выдвижной ящик, стала доставать книги и раскладывать на стойке. Явился на свет полотняный мешочек с мылом, зубной щеткой и зубной пастой. Линор без слов поискала в ящике другие вещи. Открыла следующий и извлекла из него скрепленную резинкой пачку старых лотерейных билетов.