Карл был вынужден «одобрить» все эти постановления, оскорбительные для него как абсолютного монарха. Дело в том, что перед фасадом королевского дворца Уайтхолл собирались толпы народа. Люди были вооружены и настроены агрессивно. Если бы король не подписал принятые парламентом законопроекты, толпа могла бы перейти к насильственным действиям. Король не был трусом и боялся не за себя: его задачей было удержать бразды правления в руках и обеспечить благополучие горячо любимой семьи.

По требованию парламента были арестованы многие советники короля, помогавшие ему незаконно править страной в одиночку. В Тауэре оказались и архиепископ Кентерберийский Лод, и граф Страффорд. Последний вызывал особую ненависть: ведь он предлагал Карлу навести порядок в Лондоне и в Англии в целом при помощи той части королевской армии, которая была дислоцирована в Ирландии, т. е. подстрекал к войне против народа. Король был вынужден пожертвовать своим верным сторонником, и 6 апреля 1641 г. Страффорд сложил голову на плахе. Такая же печальная судьба четыре года спустя постигла и архиепископа Лода.

Взявшись за рассмотрение дел церкви, парламент пришел к неутешительному выводу, что высшие чины английской церкви, епископы и архиепископы, изрядно склоняются к католицизму. Парламент принял петицию, требовавшую изгнать из лона церкви недостойных пастырей. Это был ловкий ход, еще более подрывавший авторитет монарха, опиравшегося на высшее духовенство.

Зная боязнь, которую англичане уже генетически питали по отношению к католичеству, враги короля начали эксплуатировать этот всеобщий страх. Когда Карл I приехал в Шотландию и признал незыблемость пресвитерианского церковного устройства, по Англии поползли подогреваемые врагами короля слухи о том, будто католики вновь готовят попытку реставрации своей церкви в стране. Когда в том же 1641 г. в Ирландии вспыхнуло восстание, начали шептаться о том, что взбунтовавшиеся местные католики учинили кровавую резню, в которой погибли несколько тысяч английских переселенцев-протестантов. Тень подозрения была брошена и на королевскую семью: дескать, Генриетта-Мария как верная дочь Рима поддерживает бесчинства ирландских католиков, которые являются лишь прелюдией к еще более страшным событиям в самой Англии. Было известно, каким нежным и внимательным мужем был король, следовательно, его обвиняли в потворстве жене-католичке.

К тому времени, как король вернулся из Шотландии в Лондон, было очевидно, что столица находится на грани мятежа. Толпы на улицах требовали вывести епископов из палаты лордов – дошло до того, что священнослужители перестали являться на заседания парламента, боясь за свою жизнь. Верхняя палата парламента потребовала, чтобы общины приняли меры против распоясавшейся толпы, но один из лидеров оппозиции королю Джон Пим принялся горячо доказывать, что общины не должны «ослаблять воодушевление народа».