Ибо главный вход (а всего их здесь целых пять) – не во фронтальной стене портала (за которой находится ядро дома – камин с дымоходом и обегающая его лестница на мансарду), а в его правой стенке. Войдя и оставив по правую руку кухню, окидываем взором столовую, с одной стороны отделенную стеклянной раздвижной перегородкой во всю стену от террасы, раскрытой в сад, а с другой – «перетекающую» в просторную гостиную. Здесь находится святая святых дома, Его Величество белый камин. Уютно. В закутке за камином – переход в комнаты Ванны. А если вам надо в спальню-студию самого Роберта, поднимитесь по лестнице, огибающей камин, на мансарду. Здесь бросаются в глаза две вещи: прекрасная – лучковой аркой перекрытое окно во всю ширь комнаты, обращенное к солнцу, в сад; и нелепая – крутая лесенка, тупо упирающаяся в стенку. Вентури пошутил. Но плоха шутка, с которой сам юморист сталкивается по многу раз в день. Вообще архитекторы, которые пошли шутить вслед за Вентури, кажется, забывали, что забавные архитектурные детали – это не вещи одноразового пользования.

Вилла в лесу

Вилла в лесу

К девяностолетию Филипа Джонсона японский архитектор Кадзуё Сэдзима преподнесла в дар нью-йоркскому Музею современного искусства макет виллы, построенной по ее проекту в 1992–1994 годах на лесистом склоне горы Татешима в двух часах автомобильной езды северо-западнее Токио.

Макет позволяет охватить взглядом подлинную форму этого небольшого здания – цилиндр диаметром тринадцать с половиной метров, от которого расходятся в разных направлениях пять призматических отростков разной высоты, длины и ширины. Среди них выделяется южный: длинный, узкий, высокий, расширяющийся вовне, приподнятый над землей на массивной опоре, похожий на клин, острый конец которого (если бы таковой существовал) входил бы глубоко в тело цилиндра. Оттого что вилла стоит на склоне и крыша ее скошена, уловить на месте, без чертежей или макета, правильность цилиндрической формы, усложненной хаотическими выступами, почти невозможно. У затерянного в тонкоствольной сосновой чаще совершенно белого тщательно оштукатуренного железобетонного тела, кое-где в непонятном порядке прорезанного разноформатными прямоугольниками окон, нет ни фасада, ни цоколя, ни карниза, ни межэтажных членений, хотя по расположению окон можно догадаться, что в здании два этажа.

На макете в МоМА крыши нет, чтобы посетитель музея смог увидеть, что во внешний цилиндр вставлен такой же высоты внутренний. И снова загадка: он смещен (лучше сказать «съехал») на север, в направлении склона, но не настолько, чтобы совсем уж прижаться к внешнему цилиндру. Кольцевой зазор между цилиндрами на севере почти вчетверо уже, чем на юге.