Трудно поверить, что он построен в 1902–1904 годах, в пору господства ар-нуво, отдававшего предпочтение не проемам, а массам, плавно изгибающимся и почти всегда асимметричным, и разнообразящего формы оконных проемов. Дом Перре так напоминает дисциплинированные жесткие острые формы архитектуры 30‐х годов прошлого столетия, что утверждение википедийной справки о нем как образце «перехода к ар-деко»577 не выглядит ошибкой, хотя от дома на улице Франклина до первых общепризанных образцов ар-деко пройдет более двадцати лет. Трудно представить, насколько неожиданным для современников, ничего не знавших о грядущем ар-деко, выглядело это стройное сооружение, пренебрегающее давно сложившейся поэтикой многоквартирного доходного дома, призванного на заре ХХ века, как и XVIII, внушать жильцам и прохожим впечатление невозмутимой солидности. Поразительна смелость архитектора: ведь доходный дом – не вилла и не особняк, владельцы которых почти всегда берут на свою ответственность эпатажные нарушения этических и эстетических архитектурных норм и не ждут прибыли от своей уникальной недвижимости. Удивительно, что Перре, которому банки, опасаясь быстрого обрушения спроектированного им дома, отказывались выдавать кредиты на строительство, довел-таки дело до конца, заставив признать недоброжелателей и сомневающихся, что железобетонная конструкция прочна, обладает экспрессивными возможностями, недостижимыми для кирпичных домов или домов на стальном каркасе, и что поэтому за ней будущее.

В 1908 году у Перре поработал Ле Корбюзье. Часть зарплаты, которую вручил ему Перре, начинающий архитектор потратил на «Толковый словарь французской архитектуры» Виолле ле Дюка – текст, в котором впервые появилась мысль о современной архитектуре как логически обоснованной дисциплине. Рядом с чертежом готических аркбутанов Корбю написал: «Искусство живет своей структурой. Как говорил мне Огюст Перре, пойми структуру – и ты постигнешь искусство»578. Он понял совет буквально, начертив в 1914 году Dom-ino – схему жилого дома свободной панировки со стандартным каркасом серийного производства. Эта железобетонная этажерка в крайне примитивном виде демонстрировала структурный принцип дома Перре. «В то время, – вспоминал Ле Корбюзье свой Dom-ino много лет спустя, – создание такого дома было неожиданным изобретением. Здесь угаданы возможности железобетона и строительство из типовых элементов, найден человеческий масштаб. До нашего времени строительство домов этого типа не нашло применения ни в годы реконструктивных работ после 1918 года, ни после 1945 года. Это было слишком ново!»579 Все так, не считая того, что «неожиданное изобретение» было сделано Перре за двенадцать лет до простенького чертежа предприимчивого модерниста и что в этом чертеже нет ничего от жилого дома: в СССР так выглядели каркасы микрорайонных торговых центров рубежа 60–70‐х годов. Предвижу возражение: Dom-ino имеет консольные выносы монолитного перекрытия, которых в доме Перре якобы нет. Но взгляните на тонкий карниз над нижним этажом, на консольный вынос, расширяющий террасу восьмого этажа. Эти детали отнюдь не случайны: впоследствии Перре в полемике с Ле Корбюзье будет настаивать на необходимости карнизов, потому что «без карниза наружные стены дома быстро начинают требовать ремонта»580.