Пока мы обедали, я спросил у Филиппа, не даст ли он мне какой-нибудь совет.

– Когда я был таким, как ты, я без устали гонялся за Марлен Дитрих, Софи Лорен и Брижит Бардо; снимать знаменитостей – это худшая составляющая нашей профессии, более того, самая сложная – такие снимки наиболее востребованы, конкуренция бешеная, но они же приносят главный доход; мы все вынуждены через это пройти. В общем, придумай сам, как будешь выкручиваться. Если выгорит – тем лучше, а нет – что ж, вместо тебя это сделает другой.

С этой минуты я проводил все дни и почти все ночи, выслеживая Клода Франсуа. Если бы Филипп предложил мне сделать фоторепортаж из личной жизни папы римского или английской королевы, мне и то было бы легче. У меня даже появились сомнения в том, что Клод реально существует, потому что я видел его всего один раз на скопитоне[164] в бистро, где я грелся. Каждый вечер зал «Олимпии» был полон под завязку, и, если бы его концерты продолжались еще десять лет, билеты все равно расходились бы все без остатка – так много девушек хотели услышать этого придурка. На второй вечер я бродил по бульвару Капуцинок, глядя в оба, когда на моих глазах произошла безобразная сцена: какой-то мужчина поднял руку и крикнул: «У меня есть два билета на сегодняшний концерт!» Не успел он договорить, как к нему кинулась девочка-подросток, тут же подскочила другая, предлагая бо́льшую цену, а за ней третья. Через тридцать секунд несчастный был окружен десятком разъяренных горгон, которые визжали, отпихивали друг друга локтями, ругались и хватали его за руки. Одной блондинке удалось вырвать у него два билета, и она попыталась сбежать, но ей преградила путь брюнетка с конским хвостом, и все закончилось побоищем, достойным худшего матча регби, который только можно себе представить, где роль мяча исполняли злополучные билеты. Двоим полицейским удалось разогнать этих фурий, но билеты в потасовке потерялись.

Я поступил как те сто фотокорреспондентов, о которых упоминал Филипп, а именно: ждал перед артистическим входом на улице Комартен, где движение транспорта было фактически заблокировано, поскольку здесь в ожидании прибытия своего идола у барьеров сгрудились несколько сот поклонниц. Охранники сдерживали когорту фанаток, орущих так, словно они ждали «Битлз», когда появился черный лимузин и стал медленно пробиваться сквозь толпу, стараясь никого не раздавить. В эту минуту из «Олимпии» вышли десять «горилл» в темных костюмах, которые образовали живой коридор. Дверца автомобиля распахнулась, из него выбрался человек в плаще и бросился ко входу в мюзик-холл под истеричные вопли толпы и фотовспышки, а потом металлическая дверь концертного зала с лязгом захлопнулась. Та же самая сцена повторилась в обратном порядке около часа ночи, когда Клод Франсуа вышел из «Олимпии» и опрометью кинулся к своему автомобилю. С той лишь разницей, что к этому моменту толпа поклонниц (именно так, в ней были одни женщины) чудовищно выросла: не менее пяти сотен этих чокнутых жаждали получить автограф, сделать совместное фото или, если повезет, сорвать поцелуй у своего идола, а нет, так хотя бы увидеть его.