Танцевальный вечер, отчасти смягчивший нравы приглашенным гостям и «приезжему» Чацкому, явно пошел всем на пользу: монологи звучат мягче, живее, естественней. Права была Екатерина II, утверждавшая, что народ, который поет и пляшет, зла не думает.
Замечу все же, что нет и скорее всего не может быть такого спектакля или фильма, где бы в числе танцующих и поющих был бы Чацкий. Не его стезя, не его поприще. А что бы ему тоже не потанцевать? Пригласить на вальс Софью, пусть и под фортепиано? Проявить себя умелым танцором и кавалером? Может быть, она взглянула бы на него иначе? А то ведь филиппики, гнев, яростные публичные и приватные речи мало способствуют ответному любовному чувству 17-летней девицы, которая увлечена дамским угодником Молчалиным (в картине его играет Б. Клюев, статный красавец с римским профилем). Танцевать на балах и танцевальных вечеринках не зазорно; этому занятию предавались лучшие кавалеры России (они же лучшие танцоры), кстати, современники Чацкого, такие же умные и образованные, как он. Фиаско, которое потерпел Чацкий в глазах Софьи и в представлении гостей ее дома («Все гонят! все клянут! Мучителей толпа»), не случайно: на протяжении всего дня он азартно вызывал огонь на себя – своими насмешками, своей дерзостью и резкостью. Его надежда найти в мире место, «где оскорбленному есть чувству уголок», во многом, если не целиком, зависит от него самого.
II
Какой бы ни была экранизация «Евгения Онегина», немой или звуковой, когда бы она ни была сделана, в 1911 году (дата создания первой немой картины по роману в стихах А. С. Пушкина режиссера Василия Гончарова) или сто лет спустя, где бы она ни была произведена, в России или за рубежом, снята ли была по тексту романа или по либретто оперы, – сцены двух балов в ней так или иначе будут присутствовать – настолько важную роль оба эти бала играют в судьбах героев. Так, либретто оперы, написанное П. И. Чайковским и К. С. Шиловским по роману в стихах, включает сцены бала как обязательные: