Во время Второй мировой войны серые крысы (Rattus norvegicus) с военных судов вторглись на Мидуэй и нанесли сокрушительный удар по птицам. В 1891 году лайсанского погоныша переселили на Мидуэй, чтобы предотвратить его вымирание. Это сработало. Погоныши отлично прижились на Мидуэе. В 1907 году один из натуралистов писал: «Должно быть, им отлично подходят условия острова… ибо их здесь превеликое множество». Переселенцы пережили своих кровных родственников с Лайсана, которые пали жертвами кроликов, полностью опустошивших остров. В 1923 году один из крупнейших орнитологов Александр Уэтмор писал, что погоныши с Мидуэя – «настороженные, уверенные в своих силах малые… Они частенько забегали в загон к курицам, чтобы поесть». В 1945 году, спустя всего два года после того, как крысы прибыли на атолл, они съели последнего лайсанского погоныша на Земле.

За 35 лет крысы почти полностью уничтожили популяцию бонинских тайфунников, сократив их численность с 500 000 до 5000 особей. Они не оставили на атолле ни одного тайфунника Бульвера (Bulweria bulwerii). Для некоторых аборигенных растений, например для чудесной сцеволы шелковистой, они тоже представляли серьезную угрозу.

Обычно крысы сторонятся альбатросов из-за их внушительных размеров. Но на атолле Куре они раскрыли секрет этих больших, но совершенно беззащитных птиц. Кэмерон Кеплер – орнитолог из Корнеллского университета, который посетил атолл в середине 1960-х годов, – ужаснулся тому, что увидел там. «Мне часто попадались на глаза раненые темноспинные альбатросы, и я обратил внимание на то, что у многих умирающих и умерших птиц на спинах зияли огромные язвы диаметром десять-пятнадцать сантиметров. Зачастую полость грудной клетки была открыта, и сквозь широкое отверстие можно было увидеть ребра, лопатки и даже легкие. Когда птица стояла или шла, крылья у нее свисали, поскольку мышцы были повреждены. …Часто они хромали или вовсе не могли ходить. Нередко мухи откладывали яйца в эти раны, случалось даже, что они кишели личинками… и птицы расчесывали эти язвы клювами, стараясь избавиться от зуда. Те, у кого повреждения были особенно значительны, редко доживали до утра». Намереваясь во что бы то ни стало узнать, что происходит с гнездящимися птицами, ученый вышел к ним ночью и обнаружил причину. «Когда я приблизился к одной из птиц, в луче фонаря от нее врассыпную бросились крысы. У птицы на спине была огромная рана». Он выключил фонарь, подождал некоторое время, а затем вновь включил его. «Как только я это сделал, у нее со спины соскочило множество крыс, которые питались там. Сидя тихо с включенным светом, я видел, как крысы подбираются к живой птице, заползают ей на спину и вгрызаются в ее плоть. Птица то и дело вздрагивала, оборачивалась и пыталась сбросить с себя крыс, а потом поворачивала голову вперед. Более двадцати крыс грызли птицу, когда я уходил. На следующее утро она была мертва». Другую птицу атаковали средь бела дня. «Хотя альбатрос обернулся и схватил двух крыс, отбросив их в сторону, на их место явились другие». Позже и эта птица погибла. Как, впрочем, и большая часть всей взрослой популяции альбатросов на острове. У птенцов на атолле Куре и вовсе не было шансов пережить крысиную атаку.