В «Старшей Эдде» песни о героях отделены от песней о богах. Асы, в отличие от греческих богов, как правило, непосредственно не вмешиваются в жизнь героев. Более или менее активно действует только Один как податель воинской удачи и странствующий мудрец, а также подчиненные ему чудесные девы валькирии, выступая женами прославленных героев – Сигурда, Вёлунда (в одном из вариантов легенды о чудесном кузнеце).

Тем не менее, как справедливо отмечают Е. М. Мелетинский и А. Я. Гуревич, это не мешает многим родам скандинавских и германских королей и знати приписывать свое родство асам (таковы генеалогии Инглингов, Скьёльдунгов, Вёльсунгов, англосаксонских королевских династий). Героев, павших на поле боя, принимают в своих чертогах Один и Фрейя. И германо-скандинавский миф, и эпос проникнуты роком: все герои эпоса, опять-таки в отличие от греческих преданий (достаточно вспомнить постаревших Геракла, Ясона и отправившегося в новое путешествие без возврата Одиссея), гибнут еще молодыми или совсем юными, по большей части ужасной смертью, которую они смело принимают, а в ряде случаев идут ей навстречу (Брюнхильд, Сигню, Гуннар, Хёгни, Рагнар Лодброк). В мифологической концепции прежний мир движется к своему концу, к сумеркам, и асы знают о своей неминуемой гибели и ее причине – нарушении данных ими обетов. Мотив попрания клятв также является одним из ведущих и в героическом эпосе: Сигурд, Гьюкинги, Атли и другие персонажи встречают смерть именно из-за несоблюдения торжественно взятых клятв. Общим для мифа и героического эпоса было и понимание судьбы. Кроме того, важными для германо-скандинавских сказаний оставались ссылки на трагическую судьбу, проклятия и грядущие бедствия.

Германо-скандинавский героический эпос не зря считают достаточно архаическим в своей основе и сравнивают преимущественно не с романским или славянским, дошедшим до времен его записей уже переосмысленным в духе феодальной идеологии [189], а с эпосами финно-угорских, тюркских и кавказских народов («Калевалой», «Алпамышем», «Амирани», сказаниями о Нартах). Во-первых, детство героя или какая-то существенная часть его жизни часто проходит в лесу и связана с охотой, рыбной ловлей (Сигурд, Вёлунд). Во-вторых, чудовища, с которыми сражается герой (Грендель, Фафнир), – не просто неопределенные «идолища поганые», а конкретные персонажи, имеющие биографию и обнаруживающие свое происхождение от неких хтонических божеств (великанов). В-третьих, даже воины не гнушаются прибегать к колдовству (заговоренные мечи, оборотничество). В-четвертых, зооморфная и божественная природа избранниц героев (валькирии). В-пятых, настоящий фетишистский культ сокровищ и оружия (неоднократные упоминания кладов, колец, наличие собственных имен у мечей, их решающее значение в судьбе героя). И наконец, в-шестых, тема кровной мести, являющаяся буквальным двигателем сюжета многих песен и саг.