– Вот и хорошо. – Лицо его просто кричало о том, как велико было облегчение. – Не знаю, что бы я делал, если бы ты сказала, что уходишь.

– Прекрасно бы справился. Ты – один процент от одного процента.

– До твоего появления мне было очень скучно, Фейт, – признался Эммет. – В редакционной статье в «Уолл-стрит джорнал» меня как-то назвали «привилегированным нарциссистом». Порой мне кажется, что это правда.

Он подумал, хотя вслух и не сказал, что людям вроде него время от времени нужно напоминать, чтобы они не превращались в привилегированных нарциссов. А для этого им нужен человек вроде Фейт.

Эммет порывисто схватил Фейт за руку, несколько секунд она ее не отнимала. А потом подвинулась, руки разомкнулись.

– Вот и хорошо, – сказала она. – Час уже поздний.

Она встала, поэтому он встал тоже.

– Так не знает никто, кроме Грир Кадецки? – уточнил он. – И того, кто ей это сообщил?

– В этом я не уверена.

Они помолчали.

– Грир ведь не станет болтать, да? – спросил он.

Фейт покачала головой.

– Вряд ли станет. При этом она уже уволилась. Была неприятная сцена. Мне она нравилась, я много в нее вложила.

– Да, как это у тебя принято. Ты с ними всеми нянчишься.

– Нянчиться – это только часть дела, – сказала она. – Их еще надо брать под крыло, если видишь, что им этого хочется. Но тут есть и другая сторона, и состоит она в том, что рано или поздно их надо отпускать. Раз – и отбросил от себя. Потому что в противном случае они так и не научатся управляться самостоятельно. Случается отбросить слишком резко. Тут надо проявлять осторожность, – она помолчала. – Но тебе тоже не помешает кое с кем понянчиться. С твоими с верхнего этажа.

– Сделаю, – пообещал он, воодушевившись: ему вдруг вспомнились двое молодых сотрудников, он и она, оба только со студенческой скамьи – они одновременно пришли в «Шрейдер-капитал». Оба – умные, хваткие, целеустремленные, у каждого свой, яркий талант. Оба многообещающие.

– Это совсем не обременительно, – сказала Фейт, – а они будут тебе очень, очень, очень признательны. И попытаются это тебе продемонстрировать. Есть доказательства, – добавила она, кивая на что-то, на что смотрела.

Эммет обернулся. На полу возле дивана стоял большой ящик без крышки, где лежали разные предметы – некоторые все еще в подарочных обертках, другие уже развернутые.

– Что это? – удивился он.

– Благодарственные дары, сентиментальные безделушки, милые розыгрыши. Личные воспоминания.