Считается, что в числе утонувших в реке Урал был и Чапаев. Од­нако двое венгров-интернационалистов свидетельствовали, что они переправили раненого начдива 25 на деревянной створке ворот на про­тивоположный берег, где он скончался. Однако показать место его захо­ронения не смогли. И сети не подняли мертвеца.

Отраженная в известном кинофильме братьев Васильевых исто­рия гибели Чапаева основана на показаниях одного из связистов шта­ба. Но уцелевшие после кутяковской расправы жители Лбищенска держались на допросах одинаково: «Небесные силы его забрали, по­тому что из народного заступника стал он разбойником и душегубом. Не ищите его, не найдете. Придет час, сам объявится...» Видимо, этот час еще не наступил...

Трагическая судьба Чапаева странным образом повлияла на окру­жавших его людей. Первая жена, изменившая ему, когда он воевал «за веру, царя и Отечество», разругалась со своим новым мужем, убе­жала из дома в сильный мороз, после чего заболела и умерла. Исчезла Пелагея Кашемирцева: то ли с ума сошла, то ли лихие красные конни­ки зарубили.

Ординарец Петр Исаев, разбитной киношный Петька, в действи­тельности уцелел в ночном бою, однако через месяц застрелился. И вдо­ва его поступила так же, только через двадцать лет после Гражданской войны. Знакомые считали, что причиной самоубийства стал показан­ный в фильме «Чапаев» и вымышленный от начала до конца роман ее супруга с Анкой-пулеметчицей. Этот образ списали с медсестры Ма­рии Поповой, которая в одном из боев вела огонь из максима, закрыв от страха глаза, а раненный в правую руку пулеметчик здоровой рукой направлял ствол пулемета в нужную сторону.

После неудачной операции на желудке 31 октября 1925 года скон­чался наркомвоенмор СССР Фрунзе, и эта внезапная смерть породила много загадочных слухов. Преемник Чапаева по командованию 25-й дивизией комкор Иван Семенович Кутяков был расстрелян в 1938 году. Еще раньше умер Фурманов, а жена его, из-за которой комиссар поссо­рился с начдивом, также покончила жизнь самоубийством.

Да и Долгирева, у которого до Тюмени была Чечня, проклятье без­винно казненных тоже черным крылом зацепило.

Драма на охоте

За предшественника Долгирева в Тюмени Студитова, обвиняемо­го во взяточничестве, заступился Матвей Давыдович Берман, яркий представитель так называемой «когорты пламенных революционеров», до фанатизма уверовавших в большевистскую идеологию как религию, ставший в мае 1932 года начальником Главного управления лагерей ОГПУ-НКВД СССР.

Будущий «энтузиаст» строительства невольничьих лагерей родил­ся в 1898 году в Ундургинской волости Читинского уезда Забайкаль­ской области. Окончил в 1908 году Читинское коммерческое училище по первому разряду с вручением золотой медали. «Зимой 1916 года, — указывал в автобиографии, — проживал дома, отчасти зарабатывал уроками и работал в нелегальном кружке молодежи, одним из органи­заторов которого я являлся».