Решение сына оглушило отца, с ужасом смотревшего на то, как ру­шится старый добрый мир, в котором он занял хотя незавидное, но удоб­ное место. Он не смог найти опоры в новой, пугающей его жизни и умер в своем маленьком доме на окраине Харькова.

А несостоявшийся приказчик Жорж поступил на службу в штаб Вла­димира Александровича Антонова-Овсеенко, верховного главнокоман­дующего советскими войсками на юге России.

В Харьков прибыли отряды балтийских матросов, питерские и мо­сковские красногвардейцы под командованием бывшего царского пол­ковника и будущего маршала Советского Союза Егорова[53], барона Сиверса и левого эсера Саблина. Все операции для этого деморализованного грабежами и пьянством воинства разрабатывал начальник штаба Юж­ного фронта Михаил Артемьевич Муравьев, главный военный специа­лист Советской республики, мечтавший стать «красным Наполеоном».

В своих «Записках о гражданской войне» Антонов-Овсеенко оста­вил такой портрет Муравьева: «Его сухая фигура, с коротко остриженны­ми седеющими волосами и быстрым взглядом, мне вспоминается всегда в движении, сопровождаемом звяканьем шпор. Его горячий взволнован­ный голос звучал приподнятыми верхними тонами. Выражался он высо­ким штилем, и это не было в нем напускным. Муравьев жил всегда в чаду и действовал всегда самозабвенно. В этой горячности была его главная притягательная сила, а сила притяжения к нему солдатской массы, не­сомненно, была. Своим пафосом он напоминал Дон-Кихота, и того же рыцаря Печального Образа он напоминал своей политической беспо­мощностью и своим самопреклонением. Честолюбие было его подлин­ной натурой. Он искренне верил в свою провиденциальность, нимало не сомневаясь в своем влиянии на окружающих, и в этом отсутствии со­мнения в себе была его вторая сила... Вообще этот смелый авантюрист был крайне слабым политиком. Избыток военщины мешал ему быть та­ковым, а плохой политик мешал ему быть хорошим военным... фанфа­ронство не покрывало в Муравьеве смелость, которая в нем бурлила...»

Антонов-Овсеенко рассказывал, что Муравьев был «всегда бледный, с неестественно горящими глазами на истасканном, но все еще краси­вом лице», постоянно «сорил деньгами и сеял разврат», окружив себя «подозрительными личностями», среди которых выделялась группа его телохранителей — не то бандитов, не то наркоманов.

Навыки, полученные Молчановым в торговой школе, пригодились ему в штабной работе. Расторопность, услужливость, желание угодить, ставшие чуть ли не семейной традицией, помогли ему стать незамени­мым в окружении бывшего подполковника царской армии Муравьева.