Тогда Жорж был очарован этим «полубогом», «хозяином жизни» и перенял его далеко не лучшие качества.

В начале января 1918 года ленинское правительство решило начать полномасштабную войну против Украинской народной республики. Муравьев стал командующим советскими войсками (около трех тысяч штыков), наступавшими в направлении Полтава — Киев. Именно он разработал план «молниеносной эшелонной войны», которая предпо­лагала быстрое продвижение войск в эшелонах по железным дорогам при полном отсутствии фронта. Этот план сработал, и уже 27 января 1918 года армия Муравьева появилась под Киевом. 9 февраля он доло­жил Ленину: «Я приказал артиллерии бить по высотным и богатым дворцам, по церквям и попам, бил, никому не давая пощады... Я занял Киев. Сотни генералов, а может, и тысячи, были безжалостно убиты... Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не делали того, потому что наш главный лозунг — быть беспощадными!»

Считая себя «главным красным маршалом», он продолжал: «Думаю начать формирование Социалистической армии из рабочих для того, чтобы при первом зове восставших рабочих Германии, Австрии и дру­гих стран мы могли бы подать руку помощи нашим братьям рабочим...»

Ленин телеграфировал в ответ: «Действуйте как можно энергичнее на Румынском фронте».

Для военного похода в Европу понадобились большие деньги, и Муравьев потребовал от Одесской городской думы предоставить ему в трехдневный срок десять миллионов рублей золотом: «Черноморский флот мною сосредоточен, и я вам говорю, что от ваших дворцов ничего не останется, если вы не придете мне на помощь. С камнем на шее я уто­плю вас в море и отдам семьи ваши на растерзание. Я знаю, что в ваших сундуках есть деньги... Я знаю этот город. Деньги есть...»

Но вместо ожидаемых десяти миллионов он получил только два. Тогда «диктатор Малороссии» приказал реквизировать все деньги из банков и касс предприятий Одессы. В городе начался хаос. Состоя­тельные одесситы спешно прятали ценности в укромные места.

Писатель Михаил Афанасьевич Булгаков с присущей ему дотошно­стью описал этот процесс в своем романе «Белая гвардия». Инженер Ва­силий Иванович Лисович, прозванный жильцами дома по Андреевскому спуску Василисой, тщательно завесил окна простынями и... «взял стул, влез на него и руками нашарил что-то над верхним рядом книг на пол­ке, провел ножичком вертикально вниз по обоям, а затем под прямым углом вбок, подсунул ножичек под разрез и вскрыл аккуратный, малень­кий, в два кирпича, тайничок, самим же изготовленный в течение пре­дыдущей ночи. Дверцу — тонкую цинковую пластинку — отвел в сторону, слез, пугливо поглядел на окна, потрогал простыню. Из глубины нижнего ящика стола, открытого двойным звенящим поворотом ключа, выглянул на свет божий аккуратно перевязанный крестом и запечатанный пакет в газетной бумаге. Его Василиса похоронил в тайнике и закрыл дверцу».