Непродуманная интонация оглупила людей и события, превратила не чересчур талантливый, но вполне осмысленный рассказ в зубоскальство, в карикатуру на целый народ, и не так-то просто было редактору хотя бы отчасти это исправить.

Еще один вид дурного кокетничанья:

«А был ли муравьед?» — замечает охотник. У всякого сколько-нибудь начитанного человека всплывает в памяти знаменитое горьковское «да был ли мальчик-то?». Думается, такие «обертоны» и «рикошеты» вовсе не обязательны.

Предположим, что тут сходство случайное. Но вот уж наверняка не случайное совпадение, а некое переводческое, мягко говоря, озорство: «Обходящий дозором свои владения кайман»! Переводчик не мог не понимать, что читателю тотчас вспомнится некрасовский Мороз-Воевода. Однако он именно того и добивался, и это не свидетельствует о такте и хорошем вкусе. Так имел бы право сказать живописец нашей природы В. Песков о каком-нибудь звере русских лесов. Но вкладывать эти слова в уста западного автора, который их не знает, и применять к зверю, которому этот образ никак не «к лицу», — более чем странно.

А иногда вдруг читаем и такое: «…джунгли готовились дать последний и решительный бой»!

Диву даешься, какой душевной глухотой должны были отличаться авторы, редакторы, переводчики, чтобы подобные «словесные узоры» увидели свет!

Сотри случайные черты…

Сотри случайные черты…

Одна молодая писательница жаловалась на редактора, тоже молодого. Дескать, не ценит человек хорошего нестандартного слова: у меня в повести сказано про девочку — «долго нежилась в постели», а редактор предлагает скучное, тусклое, чисто служебное — лежала.

А в повести упрямая, вспыльчивая девочка со всеми друзьями и одноклассниками рассорилась, разругалась, потому и в школу не пошла, залежалась в постели. Она еще храбрится, не признается сама себе, но совесть нечиста, на душе кошки скребут, она не наслаждается бездельем, а тяготится им. С таким настроением не очень-то понежишься. Яркое слово здесь оборачивается фальшью и разрушает цельность впечатления. Прав тут был, конечно, редактор.

Всегда необходимо понять место каждой мелочи во всем повествовании. Видеть не только слово, фразу, штрих, но образ в целом, окраску всего события, находить ключ ко всему характеру.

Чем сложнее образ, тем важнее передать во всех тонкостях и оттенках то зрительно, поэтически, психологически своеобычное, что в нем заключено. Не огрубить рисунок, не утратить черты живого облика, не упростить душевное движение.