— Ты всех любишь? — спрашивает сына Ирэн, и он, подумав, отвечает: Немножко — да. Конечно же, не мог он ответить что-нибудь канцелярское вроде «до известной степени», хотя буквалист, возможно, побоялся бы уйти далеко от up to a point. А для маленького Джона это немножко вполне естественно, и правильно, что вскоре оно возникает в его речи из другого, но близкого по интонации оборота: I don’t want to grow up much: Я не хочу совсем вырасти, только немножко. И так же естественно, когда он просит разрешения оставить на ночь дверь спальни приотворенной, его обычным словом отвечает мать: Just a little — Да, немножко.

Джон переспрашивает, почему родители не ходят в церковь — Why don’t you. Здесь do всего лишь заменяет глагол, который по-русски в речи, тем более детской, повторять незачем: и переведено не Почему не ходите, а просто: А почему? Еще один из мельчайших приемов, которыми достигается правда разговора и образа.

Мать говорит о Джоне отцу: he’s imaginative, у него богатое воображение. А перед тем мальчик берет на кухне ломтик сыра, печенье, две сливы — достаточно припасов для игры, для шлюпки, чтобы съесть их in some imaginative way — то же слово передано иначе: он съедает все это как-нибудь поинтереснее.

Интонацией передается обычный в английском курсив. Ну и силач ты, Джон, You are strong — охнула Ирэн, когда сынишка стиснул ее в объятиях, Ну и загорел же ты, You are brown — слова отца. Но всего важней в «Пробуждении», конечно, интонации самого мальчика.