В своем докладе думская комиссия представила целый ряд фактов бесчеловечного отношения к политическим заключенным. В тюрьмах был введен каторжный режим, камеры были переполнены заключенными «до невозможности». В сыскном отделении Риги матрасы и постельное белье отстутствовали, поэтому заключенные спали на голых нарах. Заключенные лишались права на переписку и свидания, а также на получение посылок от родственнников. По распоряжению тюремной администрации заключенных лишали прогулок, нормального питания, переводя их на хлеб и воду, сажали в карцер. В тюрьмах люди проводили месяцы и даже годы без суда и следствия и часто даже без предъявления обвинения[1130].

Политических заключенных, в том числе и несовершеннолетних, избивали, зверски пытали, добиваясь от них признаний, – людям ломали кости, вырывали ногти и волосы, тушили о тело папиросы, топтали ногами, ломая ребра, выдавливали глаза, избивали до такой степени, что мышцы начинали отслаиваться от костей, раны посыпали солью. Женщинам угрожали их изуродовать – отрезать ножницами нос, мужчинам сдавливали и рвали половые органы. Одного из заключенных, 22-летнего молодого мужчину, как «самого упорного», подвергли специальной пытке, сделав из него «качели». Заключенного привязали к скамейке, поперек тела положили доску, и двое полицейских катались на ней, ломая парню позвоночник [1131].

На заседании Государственной Думы 17 мая 1907 г. министр юстиции опроверг все обвинения в адрес органов прокуратуры, назвав их ложными[1132]. Товарищ министра внутренних дел признал некоторые случаи насильственных действий сотрудников полиции по отношению к заключенным. Но при этом отметил, что действия сотрудников полиции объяснимы и оправданы теми небезопасными условиями, в которых им приходится работать, ежедневно сталкиваясь с жесткостью и насилием преступников, и ежеминутными опасениями за свою жизнь. В силу этих обстоятельств, полицейские, может быть, и «лишились хладнокровия», которое было необходимо для соблюдения законности их действий[1133].

Давать правовую оценку действиям сотрудников полиции авторы «Нашей Нивы» не могли, но рассказать о событиях, и таким образом выразить свою позицию, они имели право. «Наша Нива» кратко перепечатывала самое важное из протоколов заседаний Государственной Думы и тем самым предавала широкой огласке факты нарушения закона полицией, делала информацию о преступных действиях правоохранительных органов более доступной для населения[1134].

Также на страницах газеты регулярно публиковались статьи о противоправных действиях местной полиции. В «Нашей Ниве» в 1914 г. появилась заметка о событиях, произошедших в Дисне. К одной женщине пришли городовые, которые должны были взыскать долг. В счет этого долга городовой Мишута решил забрать у женщины часы. Однако она не согласилась. Городовые схватили женщину за руки, произошла потасовка, и в результате городовой сумел таки отобрать часы. «Старая ужо відаць адвыкла ад няняк дык яна і неўпадабала такой работы: пасьля выхаду гарадавых дзьве гадзіны спусця – памёрла». В соотвествии с законом было проведено вскрытие тела умершей при понятых. Понятые видели синяки на руках, рану в боку женщины от удара часами и порваную на ней одежду. Но вот определить причину смерти они не могли – поскольку не были врачами. Полиция же после вскрытия тела запретила говорить о том, что женщина была убита, огласив, «што яна памерла са злосьці». И, как иронично отмечает автор статьи, «яно мусі так і было, бо каб кабета была забітая, дык Мішута пэўне-б не служыў гарадавым, а то ён як служыў, так і служыць». Ситуация была очевидной. Городовые превысили служебные полномочия, применили насильственные действия по отношению к женщине, что привело в итоге к ее смерти. Однако руководство полиции решило скрыть этот факт и никаких мер по отношению к своим подчиненным применять не стало [1135].