Массовое перемещение населения вызвало появление отчетов и первых обобщающих работ [1305] об организации работы по устройству беженцев публикаций свидетельств очевидцев о лишениях и страданиях этих людей[1306]. Среди них – дневниковые записи, сделанные Евгенией Александровной Масальской-Суриной (урожд. Шахматовой)[1307], перед войной проживавшей с мужем в имении в Глубоком. С приближением военных действий жизнь в имении начала рушиться. В ее «Записках беженца» нашли отражение и эвакуация учреждений из Вильно, и взятие немцами Свентян, и эвакуация населения из Глубокого в Петроград, и жизнь беженцев из западных районов в самом Глубоком: «Гром грянул над самой головой: пришел приказ Синода снимать колокола <…> Два дня снимали колокола Глубокской православной церкви, костела и в Березвечском монастыре <…> Трудно описать день 1-го сентября в Глубоком <…> Ежеминутно приезжала и приходила масса народа за помощью и советом. Просили лошадей, просили приютить вещи, просили проходные билеты <…> В час ночи пришло распоряжение генерала Потапова эвакуировать Глубокое. В 2 часа ночи уже выехала почта, духовенство, монастырь, все акцизное ведомство, доктора, учителя, чиновники, жители, как местные, так и приезжие <…> Я была в Глубоком в начале октября. Наш мирный городок весь превращен в военный лагерь. Бесконечные обозы с провиантом и снарядами тянутся по всем трактам. Грохочут грузовики, шипят автомобили, скачут казаки. Жилые помещения все заняты войсками. Из брошенного монахинями Березвечского монастыря поднимаются наши летчики навстречу высоко парящему немецкому цеппелину»[1308].