«Чувство горести при утрате близких у многих сильно притупилось. Прекращение жизни глубоких стариков сдержанно приветствуется как избавление от лишнего рта и как облегчение дальнейшего путешествия. То же иногда и по отношению к маленьким детям»[1311].

Беженцы, двигавшиеся на восток, оседали в разных городах и селах страны. Они оказались разбросанными по всей ее территории – от Московской, Владимирской, Калужской, Нижегородской, Пензенской, Орловской, Рязанской до Саратовской, Симбирской Тамбовской, Тверской, Тульской, Казанской, Костромской, Воронежской губерний. В опубликованных заметках В. Граневича отражено их положение в Казани[1312]. Как жили, что чувствовали, о чем мечтали бежавшие от войны люди, дают яркое представление опубликованные материалы Всероссийского съезда белорусских беженцев. Он состоялся в июле 1918 г. в Москве[1313]. Для участия в съезде приехали делегаты, сами беженцы, из Гродненской, Минской, Виленской, Ковенской губерний, представлявшие своих соотечественников, нашедших пристанище в городах и селах разных губерний страны. Они докладывали о полном бездействии местных властей по отношению к беженцам, насильственном выселении их из квартир и принудительной посылке на общественные работы без вознаграждения за труд. Прямая речь делегатов, попавшая на страницы сборника материалов съезда, ярко иллюстрирует сказанное выше. «В Рязанской губ. беженцев 21.669, из них: из Гродненской губ. 20.069, Минской 1309, Витебской 227 и Могилевской 64. Продовольственное дело плохо: похлебка из листьев, да еще без соли – единственная обыкновенная пища. Хлеб не выдается иногда совершенно. Насильственное выселение из квартир местным населением. <…> Безработица полнейшая. <…> Были случаи, когда беженцы работали день за стакан молока» (делегат от Рязанской губернии). «В Балашевском уезде до 18 тысяч беженцев, которые обречены на голодную смерть. Местною властью не принимается никаких мер к улучшению; наоборот, положение беженцев все ухудшается. <…> Волостные советы не только не оказывают помощи, но стараются всячески притеснять беженцев. На последних местное население смотрит, как на что-то темное, чужое и враждебное» (делегат от Саратовской губернии). «Положение беженцев в губернии самое безотрадное, хотя Тамбовская губ. принадлежит к числу хлебных. Безработица среди беженцев страшная. Паек в большинстве случаев не получен за полгода. <…> Беженцы страшно обносились и не имеют никакой одежды» (делегат от Тамбовской губернии). «За неимением собственных хозяйств, собственного хлеба, беженцы питаются исключительно зеленью. Вследствие этого развиваются болезни, как например: цинга, тиф, холера. Все настроены против беженцев: не знаю как Бог, но если и он против беженцев, то будет совсем плохо» (делегат от Владимирской губернии). «В Нижегородской губернии 52.065, из них белорусов 10.784. Положение беженцев в губернии ужасное. Отношение местного населения враждебное. Квартирный вопрос в Н.-Новгороде для беженцев отчаянный. В Печерском монастыре были отданы в полное распоряжение монахов. В пищу получали помои из кухни. То же самое делается и в других монастырях» (делегат от Нижегородской губернии)[1314].