«В Белоруссии в настоящее время живется плохо. После прихода немцев жизнь замерла. Вся Белоруссия превратилась в тюрьму и застенок. <…> Пошли экзекуции и расстрелы. По всей Белоруссии стоит стон. Белорусский народ – сирота. Остались только священники и ксендзы, которые выпрашивают перед немцами разные льготы только для себя. <…> При проезде через Коренево выяснил количество и положение беженцев. Здесь у станции их находится до 25 000. Беженцы лежат на откосах, мокнут, голодают <…> Тот скорбный путь, который прошли беженцы в начале войны, был устлан крестами и могилами, обратный путь тоже будет усеян могилами»
Несмотря на то, что белорусские территории были оккупированы германскими войсками, единственным выходом из создавшегося положения с беженцами виделась их реэвакуация на родину. Эта мысль звучала в выступлениях с мест и в наказах делегатам: «Требовать немедленного выезда на родину»; «Принять все меры к скорейшему возвращению на родину»[1316]. Не требование, а слезная просьба в протоколе общего собрания беженцев Гродненской и Минской губерний, проживавших в селе Головинщина Н.-Ломовского уезда Пензенской губернии: «Просим вашего содействия оказать нам какую-либо помощь или ускорить выезд на родину, а если нельзя на свою сторону, то куда бы то ни было, жить нельзя больше. Все мы на себе износили за три года одежду, все мы измучены и забыты совсем. Еще раз просим Вашего содействия не оставить нас и ускорить нам выезд на свою родную сторону»[1317].
«Просим вашего содействия оказать нам какую-либо помощь или ускорить выезд на родину, а если нельзя на свою сторону, то куда бы то ни было, жить нельзя больше. Все мы на себе износили за три года одежду, все мы измучены и забыты совсем. Еще раз просим Вашего содействия не оставить нас и ускорить нам выезд на свою родную сторону»[1317].
По поводу вопроса о реэвакуации беженцев на страницах сборника материалов съезда имеются любопытные документы: радиотелеграмма Германского правительства от 21 апреля 1918 г. № 120–122 «Русскому правительству, Комиссариату иностранных дел» за подписью Буше и ответ гр. Мирбаха на письмо российской стороны от 27 мая 1918 г. «К вопросу о возвращении реэмигрантов». В первом документе германская сторона на запрос российского правительства сообщает: «Желаемое открытие границ, к сожалению, еще невозможно, однако главнокомандующий на восточном фронте имеет поручение допустить реэмиграцию отдельных лиц на территорию восточного главного командования и в Варшавское Генерал-Губернаторство на следующих условиях: