Когда он вернулся домой и рассказал обо всем отцу, Интиасар повел его на стикбол, а потом они сидели на берегу океана, и отец откалывал сальные шуточки, и Романза хохотал так, что у него чуть не отвалился нос.

Учительница сказала, что тогда погибло шестьдесят шесть человек. В основном освобожденные, потому что их дома были полностью разрушены ураганом. На следующий день в школе весь класс разыграл небольшую сценку, и в конце зачитали имена погибших. Каждый ученик должен быть зачитать пять имен, но Романзе досталось шесть, которые было довольно трудно запомнить.

— Линден Просперти Хьюз, музыкант из Туку, умер, — бормотал Романза. — Дэвид Уилсон, строитель с Дукуйайе, умер. Кейанни Френсис Тубероуз, бригадир с Дукуйайе, умерла. Сесили Аннемария Сибелл, жена и мать с Баттизьена, умерла. Айзек Бреймар Мейсон…

Он забыл, чем зарабатывал на жизнь Айзек Мейсон, как и имя последней жертвы, и очень хотел вспомнить.

Если это не предвестье сладкого урагана, то он не знал, что это может быть. Он так нуждался в совете Пайлара, в прикосновении его руки.

Он мерил шагами мокрую веранду и для успокоения жевал последний тамариндовый шарик. Может, стоит рассказать Завьеру о дрожи со сладким запахом? Он наверняка знает, с кем поговорить об этом. Или Пушечное ядро: она не занимала высокого положения в иерархии ведуний, но все ведуньи так или иначе связаны с советом. По крайней мере, она могла бы спросить их, не учуяли ли они этот сладкий запах. И почему никто ничего не говорил?

Возможно, ему следовало поступить так, как он поступал в других столь же важных ситуациях: предупредить людей.

ВЫ ТОЖЕ ЧУВСТВУЕТЕ ЭТОТ ЗАПАХ?

Да, это было бы правильно. Но его еще заботила свадьба Сонтейн, и ему надо было помочь Завьеру с подготовкой трапезы. Он не мог сейчас все бросить и искать, где бы своровать краску.

Засвербело в глотке, он раскашлялся. Мокрота на вкус была как сахар. Ему даже почудилось, что на зубах захрустели сахарные кристаллики. Он отхаркнул и сплюнул.

Внутри дома раздался грохот. Входная дверь распахнулась, и Завьер выбежал на веранду, Пушечное ядро — за ним. Вид у него был разъяренный, волосы у нее растрепаны, подбородок подрагивал. И что странно — оба хранили молчание.

— Завьер, что стряслось? — воскликнул Романза.

Завьер швырнул на пол белый сверток. Он сделал это с картинным отвращением, глядя ведунье прямо в лицо.

Пушечное ядро решительно застыла в дверном проеме, скрестив руки на груди.

Завьер поднял ногу и растоптал сверток. Сверток лопнул как резиновый пузырь, и его содержимое разлетелось по мокрой от дождя веранде. Завьер еще раз с силой наступил на него и растер подошвой, покуда под ней не осталась клейкая клякса. Белая краска. Или сперма. Или что это было?