Ровно дыша.

Это было легко.

И в какой-то момент они полетели.

— Пушечное ядро что-то говорила про меня? — спросил Романза.

— О чем именно?

— О моей болезни?

Оба вымокли до нитки.

— С тобой все именно так, как она и сказала.

Что ж, это не было ложью.

— Тогда почему ты рассердился?

Молчание.

Они добежали до вершины горы и, согнувшись в поясе, остановились передохнуть. Под ними виднелся длинный пляж, порывы ветра теребили песчаные наносы, засыпая кромку моря золотой пылью. Романза заметил два черных каноэ, привязанных к стволам курупиты. Одна лодка отвязалась и теперь дрейфовала вдоль берега; в ней виднелся трап и забытые ходики с большим циферблатом.

Завьер споткнулся в песке, не смог удержать равновесия, хотя отчаянно пытался, и тяжело упал, придавив лодыжку и взвыв от боли. Из его сумки вывалились пурпурные шипы, за ними выпала зеленая записная книжечка, раскрылась, странички зашелестели и, подхваченную порывом ветра, книжку понесло по пляжу. Они нагнали ее одновременно, стукнувшись лбами.

Завьер от удара пошатнулся и, громко ругаясь, стал потирать то голову, то лодыжку. Записная книжка упала в лужу и промокла.

Романза потирал ушибленный лоб, который жутко болел. Он выудил записную книжку из воды. Она вроде не сильно пострадала. Обложка казалась прочной.

Завьер выхватил у него книжку.

— Ты только посмотри! — Он стал смахивать с нее воду и листать страницы, огорчившись не на шутку. — Посмотри, Романза!

— Да не все так плохо…

Завьер запрыгал на одной ноге, прижимая записную книжку к груди.

— Испорчена! Я так и знал!