В Царстве Польском конца 1820‐х гг. события начала XVII столетия также не были забыты. Переходя к рассмотрению этого вопроса, стоит отметить особенность восприятия этого периода в Польше. В современной исследовательской литературе существует указание, что «в отличие от русского исторического сознания, события… Смуты не занимают – и никогда не занимали – особенно заметного места в коллективной памяти поляков»[1597]. Рассматривавший этот вопрос И. Граля к числу малоинтересных в этом отношении событий относит прежде всего избрание на российский престол Владислава, осаду Смоленска и взятие Москвы. С этим утверждением можно согласиться – в конце концов, каждое из перечисленных событий закончилось для Польши в краткосрочной или среднесрочной перспективе поражением, а значит, не принесло реальных политических дивидендов и экономической выгоды. Само по себе правление Сигизмунда III и его походы на Россию могли и не быть востребованы в контексте формирования публичной памяти поляков, но унижение Шуйских, без сомнения, воспринималось как событие особого порядка. Кроме того, как убедительно показывают специалисты по изучению истории памяти, оценки современников могут быть связаны с последующим выстраиванием национальной версии истории достаточно опосредованно. Влияние пропаганды польских побед в Московском царстве, которую развернули Сигизмунд III и Владислав IV, могло быть ограниченным и быстро смениться «критическим отношением большей части шляхетского сословия как к самому монарху (Сигизмунду III. – Прим. авт.), так и к его „московской авантюре“»[1598]. Однако материалы начала XIX в. демонстрируют иную ситуацию: в рамках польского политического нарратива клятва Шуйских была реактуализирована и стала настоящим «местом памяти».

Аргументы в пользу такой трактовки можно найти в самых разных источниках и сферах общественной жизни Польши этого времени. Так, в сентябре 1812 г., когда польские наполеоновские войска уже вошли в Москву, на сцене Национального театра в Варшаве была поставлена антирусская по своей направленности драма А. Жулковского «Московские цари в плену». «Варшавская газета» писала о постановке следующее: «Каждый догадается из заглавия, что автор этой пьесы избрал своей темой тот памятный случай времен правления Сигизмунда III, когда москали были разбиты, их столица Москва была взята, их цари захвачены и препровождены в Варшаву, а московский престол был передан польскому королевичу Владиславу, сыну Сигизмунда III. Произведение само по себе замечательное, ибо показывает славную для нашего народа эпоху и имеет прямое отношение к теперешним событиям»[1599].